Держись от него подальше
Шрифт:
Возможно, у него есть девушка? Или лучший друг, с которым можно пошутить? А может, он просто читает приколы из какого-то паблика?
Я иду на кухню и решаю, что пора ужинать, иначе так можно и испариться. Хмуро изучаю облупившуюся столешницу, покрытую лаком еще в советские времена, покосившиеся дверки шкафов – одна даже оторвана – и впадаю в тоску.
Невыносимо! Я зачахну в этой обстановке. Мне срочно нужен ремонт за три копейки. И от мысли, что могла бы все тут разгромить и переделать, мне наконец становится весело. Может, однажды ко мне в гости придет моя команда. Или я осмелюсь и позову на чай Кострова, чтобы он сказал, что не пьет чай. Только воду с лимоном.
Глава 9
Мы
Хочется рассказать об этом Ане, чтобы она мной гордилась! Все, что я хочу рассказать Ане, пишу себе в пустой чат. За полтора года я успела написать туда целый многотомник, соревнующийся по размерам с «Войной и миром». Там все восемь дней я также веду читательский дневник, и это здорово. Мечтала, что однажды дам Ане все это почитать, но со временем поняла – это лишь давление на жалость. Привычка осталась. Я как Елена Гилберт [4] , что пишет заметки в дневнике.
4
Отсылка к мистическому сериалу «Дневники вампира».
«Дорогой дневник, Егор не появляется в институте, и мне почти стыдно, что я без дела напрягаю Кострова своим обществом».
Правда, он не подает виду, что что-то не так. Я как будто стала его научным проектом – со мной он вежлив, но почти холоден, сосредоточен, все делает безукоризненно и не дает понять, что я его уже достала.
– Слушай! – заявляю я, отвлекая Кострова от дел. – Цитата: «Он взмахнул фуражкой, когда тронулся поезд, и я шла рядом с вагоном и все говорила: "Да, да". "Будешь писать?" – "Да, да!" – "Каждый день?" – "Да!" – "Приедешь?" – "Да, да". – "Ты любишь меня?" Это он спросил шепотом, но я догадалась по движению губ. "Да, да!"» – Я замолкаю и мечтательно улыбаюсь. – Красиво, правда?
Костров же сидит напротив и строчит что-то на своем макбуке. Это уже четвертый раз, когда мы торчим в кафе за одиночным столиком. Он вполне подходит для двоих, и я не стесняясь достаю моего провожатого выдержками из книги. Понятия не имею, нравится ли ему Каверин, но с учетом немногословности Кострова не очень-то и интересуюсь. Я решила, что он Каверина любит – и точка. Вообще мне даже весело выдумывать разные факты о моем «друге» Тимуре.
Например, в один из дней я решаю, что он работает на мафию, в другой – что его дед сицилийский миллиардер, а любимое блюдо и напиток Кострова – паэлья и «Маргарита». Если представить себе что-то такое, то наблюдать за ним становится еще интереснее. Особенно когда я представляю, что Костров увлекается БДСМ, владеет оружейным магазинчиком и на самом деле шпион под прикрытием: в ухе у него секретный наушник, а на моей сумке маячок.
– И что тут высокохудожественного? – Тимур вздыхает, не отрываясь от монитора.
Наблюдение: если он оторвал взгляд, значит, ему интересно. Если вздохнул – готов удостоить вниманием, но в общем-то безразличен. Если молчит – нужно отвалить.
– Это любовь… И это мило!
– Разве эта книга о любви? – Он поднимает на меня глаза.
Мы смотрим друг на друга, и я пытаюсь разгадать, о чем думает он, но натыкаюсь на сплошной тупик. Или он первоклассный окклюмент [5] , или я паршивый легилимент [6] . В целом я склоняюсь
5
Способность преграждать путь к своему сознанию людям. Термин из мира «Гарри Поттера» Дж. Роулинг.
6
Способность мага проникать в сознание другого человека. Термин из мира «Гарри Поттера» Дж. Роулинг.
– Вот потому и мило, что тут приключения, страсти всякие и на фоне этого – любовь! Да еще какая!
– Я так понимаю, дойдешь до молитвы Кати, и тебя разорвет на сто маленьких романтичных Ась, – бормочет Костров, возвращаясь к компьютеру, и тут же получает книгой по плечу.
– Ты что, читал? Ты читал эту книгу?
– Не понимаю, – ворчит он, закрыв ноутбук.
Наблюдение: если Костров не просто говорит, но еще и закрывает ноутбук, значит, ему о-очень интересно. Я вызываю такую реакцию у него уже во второй раз и теперь самодовольно улыбаюсь.
– Я умею читать по-русски. – Он вскидывает брови. – А эта книга написана русскими буквами. Почему тебя удивляет, что мы с ней сошлись в этом огромном сложном мире? «Два капитана» – это не тайные скрижали, а достаточно известное произведение, которое несколько раз экранизировали.
– Просто удивляет. – Я расплываюсь в еще более широкой улыбке. – Я думала, романы – это не твое.
– А что мое?
Тимур раздражен, и это чистый кайф. Как будто я нашла баг в работе робота и могу собой гордиться. Обычно из Кострова слова не вытянешь, и уж тем более о чем-то отвлеченном вроде книги. Раздражение – это уже прямо-таки эмоция, а разве космические мальчики способны на человеческие эмоции?
До конца нашего чаепития Тимур больше со мной не говорит и ровно в шесть встает с места.
Расписание у нас очень четкое.
Понедельник – ко второй паре, вечером я жду Кострова с пяти тридцати до шести.
Вторник – к первой паре, и я должна ждать Кострова в кофейне, но всякий раз он приходит ко мне, и мы работаем, сидя за одним столом.
Среда – ко второй паре, и Костров ждет меня, пока не закончатся занятия, – до пяти. Когда это случилось в первый раз, я не поверила своим глазам!
Четверг – к первой, работаем до шести.
Пятница – к первой, Костров ждет меня.
В понедельник и среду утром мы выходим пораньше, чтобы зайти в кофейню по дороге, потому что Костров любит вкусный американо.
Мы по большей части молчим. Это очень приятная тишина и почти дружба. За восемь дней я умудряюсь подтянуть учебу, сдать пару прошлогодних долгов, за которые получала оценки авансом, и перевыполнить план по домашним заданиям. Чтобы перевод, который нужен к четвергу, я сделала еще в понедельник – это нонсенс! Такого себе даже наша староста не позволяла, а она та еще зануда. Оказывается, что, если ничто не отвлекает, история Европы может быть весьма интересной, а в аудировании нет ничего сложного.
Я дошла до диплома такой тупицей, что даже стыдно. Не виню в этом Егора и наши отношения, он просто прижился во мне, как споры кордицепса, и я сама это допустила. Нужно было прекратить все намного раньше, пересилить себя, уловить, в какой момент любовь превратилась в акт саморазрушения. Быть может, моя квартира давно бы обрела жилой вид, а учеба шла в гору. Я бы знала в совершенстве английский, который когда-то был на неплохом уровне, а теперь одногруппники ушли далеко вперед. Я бы как следует занялась испанским, о чем вообще-то всегда мечтала. Я бы вернула дружбу с Аней. Я бы продала мотоцикл, что стоит в гараже и мучает, как призрак прошлой жизни.