Держись подальше!

Савицкая Элла

Ал резко отошла от двери, словно за ней находилось нечто чудовищное. Сердце загрохотало в районе затылка. Нужно было уйти, но… Что-то тянуло войти и собственными глазами удостовериться в своей правоте. Алекса нуждалась в доказательстве того, что слова брюнета, сказанные на кухне, полная ложь. Так будет проще справиться с этим чертовым наваждением. Увидеть его вколачивающимся в какую-то девицу и навсегда вычеркнуть из мыслей. Ведь что ещё может быть более отрезвляющим?

Она и сама не поняла, почему внутри все напряглось словно перед прыжком с огромной высоты. Нервные клетки подобрались к самой коже. Где-то на

подкорке очень хотелось, чтобы то, что нарисовала фантазия, оказалось просто больным воображением. Странно желать подобного в сложившейся ситуации, тем более, что убеждала то она себя в обратном.

Прохладная ладонь легла на ручку, слегка толкая дверь вперёд, и Алекса бесшумно вошла внутрь. Помещение было пустым. Видимо, парни разошлись давно. Все, кроме него…

Голоса доносились из противоположного угла. Не похоже, чтобы занимались сексом, как сначала подумала Алекса. В таких ситуациях человек склонен представлять все самое плохое. Вот только то, что ждало впереди, никак не вписывалось даже в самые красочные представления Фостер.

Женский голос девушка не узнала. Зато мужской оказался слишком знакомым. И принадлежал он точно не Паше.

— Концерт? А ты не охренела? — подойдя ближе, Алекса смогла теперь уже различить и слова, произнесенные грубым и недовольным тоном.

— Нет. Разве я много прошу? — донеслось в ответ довольно уверенно.

— Много. Сначала пропуск в клуб, потом ВИП карта, общие тусовки. Теперь еще и закрытый концерт? Потом что? Билет на Бали? — рявкнул Колин, чем заставил Алексу выглянуть из-за стойки с ящиками, чтобы удостовериться в своих догадках.

Нет, она и так узнала его голос, но сама тема разговора выглядела очень странно. Что это значит? Темнокожая девушка, студентка второго курса, которую Ал время от времени видела в стенах альма матер, не выглядела сильно напуганной от грубого тона. Скорее наоборот. Девушка устало выслушивала произнесенную тираду.

— Если нужно будет, купишь и билет, — ответила, надувая пузырь из жвачки.

Филлипс внезапно замахнулся и ударил по нему. Алекса вздрогнула, наблюдая за тем, как парень, которого она знала много лет, сжимает губы девчонки, перепачканные липкой субстанцией, и разъяренно шипит ей в лицо:

— Значит, слушаешь меня и запоминаешь. Я и так сделал уже для тебя слишком много. Один трах по пьяни не дает тебе никакого права тянуть с меня бабки.

Алексу оглушило, словно рядом снаряд разорвался. Так пронзительно, что в ушах зазвенело. Ей показалось, что это не Колин произнес, а кто-то другой. Она даже инстинктивно оглянулась проверить, но кроме них здесь никого не оказалось.

Ещё и девчонка в подтверждение правдивости услышанного оттолкнула парня и, рывком стерев размазанную жвачку, прошипела:

— Тогда я расскажу все твоей драгоценной Алексе!

— Ну попробуй! Она все равно не поверит! — голос Колина эхом отлетел от стен, а потом он очень тихо зашептал ей что-то, судя по всему угрожающее, но слов Алекса не разобрала.

Да она и не пыталась. Смотрела на него и не узнавала. Весь мир оказался в мгновение вывернутым наизнанку. Как такое вообще возможно? Она бы не поверила, если бы ей сказал кто-то из знакомых. Да даже если бы видео показали, доверчивая девушка бы посчитала это монтажом. Не потому что наивная. Просто они были вместе с Колином слишком долго, чтобы безоговорочно ему

доверять. Он никогда не давал повода усомниться в себе и своих чувствах. Да, порой вел себя по отношению к другим как козел, но ни разу в жизни не предал ее и их отношений. Он был несущей стеной, рухнувшей в один миг.

— Не помешала? — с издевкой произнесла Алекса, давая парочке о себе знать.

Всегда мелодичный негромкий голос в тишине прозвучал подобно грому, заставляя Колина резко повернуть голову.

В глазах родного человека промелькнул ужас и неверие.

— Алекса… — выдохнул Филлипс, быстро разжимая пальцы и выпуская девчонку, как будто это могло хоть как-то спасти ситуацию. Рванул в сторону нежданного свидетеля собственного падения, но Ал остановила обманщика ледяным взмахом руки.

— Не смей говорить, что все объяснишь. Я склонна доверять собственным ушам и, так уж повелось, привыкла верить тому, что ты говоришь. А говорил ты только что очень убедительно.

Собеседница быстро ретировалась с заднего плана, хлопнув дверью в раздевалку.

Филлипс нервно провел пятерней по волосам. В лице парня было столько паники, сколько не насобирается, наверное, у половины провинившихся в подобной ситуации, но Алексе не было его жаль. Самое ужасное, что сейчас, смотря в лицо человеку, с которым отчетливо видела свое будущее, ничего кроме обиды не ощущала. Ни чувства потери, ни ожидаемой боли от измены. Возможно, любая другая влюбленная по уши девчонка уже бы ревела и пыталась оправдать любимого человека, а Алекса же не ощущала ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. И это было самым пугающим…

Ведь она так долго думала, что влюблена. Так долго верила в то, что их будущее кристально ясно, как прозрачное стекло.

— Алекса, это было ошибкой. Я был пьян, — из Колина полился словесный поток, явно нацеленный на то, чтобы достучаться до разума девушки. Он схватил её за руки, крепко и даже больно сжимая пальцы. Стало как-то даже брезгливо от этого прикосновения, ведь, оказывается, парень трогал ими и другую, — Очень пьян. Я даже не помню ничего, кроме того, что утром проснулся с этой идиоткой. Я не знаю, как так получилось!

— Незнание не освобождает от ответственности, — глухо ответила Фостер, высвобождая ладони. — Ты был ответственен за наши отношения. Как и я.

Глубоко внутри противно раздалось обличительное «Ты тоже не святая», но Ал тряхнула головой, не желая хотя бы сейчас уводить собственные мысли в сторону Паши.

— Я знаю. Я не хотел, чтобы ты узнала, детка!

Алексу едва не стошнило, когда руки парня во второй раз обхватили её за плечи. Она вся сжалась и быстро стряхнула их.

— Спасибо, что так переживал за мои чувства, — язвительно выдавила, — можешь больше не одаривать ее подарками. Девочку только жалко, так и не получит желанного билета на Бали.

— Да какого к черту билета?

Алекса больше не могла находиться с этим предателем в одном помещении. Ее душила обида. Понимание, что она сама винила себя в слабости перед Пашей, в то время как Колин уже столько времени бесцеремонно врал ей. Кстати, а сколько времени?

— Когда это случилось? — прищурилась, всматриваясь в охваченное паникой лицо «любимого».

Филлипс скривился, словно съел горсть халапеньо.

— Какая раз…

— Когда?

— Когда ты была в Испании, — нехотя процедил сквозь зубы.