Держись подальше!

Савицкая Элла

Мокрая, бархатная… какая же она отзывчивая, чувствительная! К одному пальцу Дуб добавил второй и сам едва не застонал, наблюдая за тем, как Алекса закатывает глаза и откидывает голову назад. Не удержался и лизнул капельку пота, стекающую по взмокшему виску… Хочет его маленькая. Хочет так, что уже сейчас стенки плоти сжимаются вокруг орудующих внутри пальцев…

Рывком привстав на постели, Паша одним движением стянул по стройным ногам трусики.

Алекса задохнулась, почувствовав между ног горячее дыхание и прикосновение языка к самому чувствительному

месту. Господи, это какое-то сумасшествие! Она сумасшедшая, что творит все это с Пашей, но останавливать происходящее не было ни сил, ни желания. Они еще даже не занялись сексом, а ее кожа уже горит от языков возбуждения, жалящих изнутри. Как бы ей ни хотелось, но подобного с Колином она не испытывала очень давно. Если вообще испытывала. Алекса думала, что у них с бойфрендом был хороший секс, но, кажется, не знала, что значит по-настоящему изнывать от желания… Сейчас с ней происходило именно это. Она хотела Пашу. Хотела так сильно, что между ног болело от нарастающего сильного давления.

Умелый язык раздвинул складки и несколько раз ударил по клитору, вынуждая Фостер сгрести в кулаки простынь.

— Еще… — сорвалось с припухших от поцелуев губ.

Ох, мать же вашу! Сладкая, пряная, терпкая… Пашу так даже от бутылки виски не брало, как от вкуса Алексы на собственном языке. Идеальная даже здесь.

— Сейчас будет еще!

Обещание и чувство пустоты заставили Алексу распахнуть глаза и посмотреть на Пашу. Парень отстранился, чтобы сбросить штаны. Подцепив большими пальцами резинку трусов, стянул их по крепким ногам.

С ума сойти! Чувство стыда внезапно загнало Алексу в тупик. Она никогда не стеснялась обнаженного вида Колина, а сейчас, смотря на тяжелую плоть голого соседа, слышала собственный пульс, сбившийся с ритма.

Дубнов давал ей время осознать. Понять, что пути назад нет. Достал из ящика презерватив и разорвав упаковку, раскатал латекс по ноющему стволу. Сжал член у основания, чтобы хотя бы немного сбить это мучительное возбуждение.

Под прицелом затуманенного взгляда стал коленом на кровать и, обхватив Фостер за бедра, притянул к себе.

Соблазнительницу трясло от ожидания. В голове гудело, когда Паша навис сверху и снова поцеловал. Сгреб пальцами мягкие волосы, просовывая руку под затылок и, уперевшись головкой в развилку ног, вошел в Алексу одним уверенным движением.

— Fucking Foster… («чертова Фостер» — перевод) — прозвучало возле самого уха потерявшей связь с миром девушки.

Чувство растянутости показалось таким сильным и таким невыносимо приятным…

— Па-ша, - прошептала в ответ сама не зная зачем.

Дуб скрипнул зубами, углубляя поцелуй и начиная двигаться внутри тугой влажности. Мать же вашу, это нестерпимо… Чувствовать ее везде. На языке ни с чем несравненный вкус, кожа к коже, он внутри нее… Паша шумно выдохнул и выпрямился на руках, утопая в теплом мраморе глаз, как в вязком клее, от которого уже не избавиться.

Вышел наполовину и снова заполнил Алексу собой до самого основания. Женские ноги рефлекторно раздвинулись шире, а

спина выгнулась. Даааа. Он ее с ума сведет! Сделает так, чтобы больше никого не хотела, кроме него!

Звуки шлепков разнеслись по комнате, когда положив руку на тонкую шею, Паша задвигался резко, в четко размеренном ритме. Большим пальцем провел по подбородку и нижней губе, касаясь кончика языка.

Солоноватый непривычный привкус вызвал в Алексе странные смешанные ощущения. Она никогда не пробовала себя на вкус. А сейчас это показалось противоречиво возбуждающим. Собственное тело больше не принадлежало ей. Паша словно отобрал его у нее и сейчас умелыми движениями уверенно вел к черте, за которой она обязательно себя потеряет, потому что рядом с ним невозможно иначе.

Твердый член растягивал, вколачивался, накалял. Боже, девушка не заметила, как начала извиваться, уже сама двигая бедрами навстречу в попытке взять в себя еще больше. Жар окутал каждую клетку, расплавляя как металл над огнем. Схватилась за крепкие руки, слыша собственные громкие стоны и характерные звуки сталкивания изголодавшихся тел.

— Какая же ты… — слетело с губ Паши, когда он склонился к Алексе, чтобы поцеловать.

Она сама потянулась вперед, ловя его губы и целуя жадно пересохшими от криков губами.

— Пожалуйста, Па-ша, - взмолилась, понимая, что осталось совсем чуть-чуть, прежде чем ее разорвет.

Посмотрела в черные как заводь глаза, буквально сжирающие ее. Голодные. Бешеные.

Как же он смотрит…. Будто в самое нутро проникает!

Паша гортанно зарычал, выпрямился, меняя угол проникновения, и, приподнимая женские бедра, несколькими рывками насадил Алексу на себя, не разрывая зрительного контакта. Позвоночник прострелило ударной волной, когда в поясницу резко опустился разряд электричества.

Алекса заметалась и, напрягшись, громко и протяжно застонала, сжимая собой его член. Хаотично. Сильно. Рваными пульсациями. У Паши перед глазами разноцветные мушки рассыпались. Вцепившись в стройные бедра, он сделал несколько резких толчков и с шипением излился во все еще содрогающуюся плоть.

Сердце рвалось из грудной клетки, мозги на хрен съехали набекрень. Давно он так не кончал. Ощущение, что его выкрутило в стиральной машине и выплюнуло наружу.

Несколько долгих секунд потребовалось, чтобы восстановить дыхание и только потом выйти из Алексы. Снял резину, выбросил в урну и, вынув из ящика бутылку с Колой, сделал несколько глотков не отводя взгляда от приподнимающейся на постели Алексы.

Вымотанная, уставшая с раскрасневшимися губами и алыми отметинами на бедрах и шее. Кажется, сейчас он захотел ее еще сильнее, несмотря на то, что только что кончил.

Подкурив сигарету, протянул бутылку девушке, но Ал отрицательно качнула головой.

— Спасибо, я не пью такое.

Ах, ну да. Он и забыл.

Фостер не знала куда себя деть, не в силах даже глаз поднять на Пашу. Стало неловко, когда приятная нега растворилась.

И что теперь?