Держите фармацевта! или Лавка в захолустье
Шрифт:
На плечи, прижимая меня к земле, многотонной горой упала тревога, а к горлу подступили ледяные щупальца страха. Комнатка в один момент уменьшилась в размерах, а весь кислород из нее исчез.
— Спасибо, я в другой раз приду, когда с датой определюсь, — хватая ртом воздух, попрощалась я и торопливо, едва не зацепившись галошей за порог, вышла на улицу.
Конечно, объявление о зельях сделать надо обязательно, но целого серебряного у меня не было. У меня даже одного самого мелкого гроша сейчас
Глава 14
Галоши противно чавкали, шерстяной платок атаковал кожу своими колючими ворсинками, а прохладный весенний ветер продувал куртку. Механистично обходя лужу за лужей, я шагала домой. Маскировка удалась, но эта маленькая победа меня уже не радовала.
— Где ты шлында… — Игнат уставился на меня во все глаза, вцепившись пальцами себе в бороду. — Там мать твоя объявилась.
— В смысле?
— Денег ей надо. Требует поделиться наследством, атось к Его светлости пойдет искать правду.
— Пусть идет, — обронила я, сбрасывая галоши.
— Я так и скажу, коли заявится. Нечего мне писать, пусть байстрючке своей пишет, — кивнул Игнат и скрылся в дальней части дома.
Повесив маскировочный платок в своей комнате, я прислонилась к стене, закрыла глаза и под размеренное бормотание Игната едва не сползла на пол.
За какие грехи в прошлой жизни боги запихнули меня в эту семейку?
— Ты меня слышишь? Так Купаве и напишу! Подбросила батюшке байстрючку, сама как стрекоза… — донеслось через стенку. — Ах да, она же актриса, выпускница Академии Магических Искусств… А теперь наследство ей подавай. Батюшка 10 золотых выделил, между прочим!
— Игнат… — Я уже хотела сказать, что у меня голова болит, но лишь махнула рукой, накинула куртку и вышла во двор.
Кроме тяжелой головы, ужасно тянуло желудок, и я вспомнила, что за весь день выпила только ромашковый чай. Направилась к остову курятника и, присев на корточки, заглянула в его черные провалы. В углу в углублении соломы лежало несколько яиц.
Омлету быть! Хоть какая-то хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что керосин закончился.
— Игнат, принеси дров, я буду печь топить и яичницу жарить.
— Тебе надо, ты и топи, — развернулся дядя в сторону сеней, и поминай как звали.
А мне как раз и надо! Медитативно подкладывать дрова, смотреть на огонь — вот чего мне сейчас особенно захотелось. Я открыла вьюшку и поддувало, сходила на пожарище, насобирала досок и загрузила их в печь.
В прошлый раз, имея керосин, поджечь деревяшки оказалось плевым делом. А сейчас я попробовала собрать на подпал мелкую стружку. Завернула ее в обнаруженную на этажерке в зале газету и чиркнула спичкой. И, глядя на робкий язычок пламени, затаила дыхание.
Но огонь заниматься
Вооружившись ножом, я направилась на пожарище. Нашла сухие лучины, расщепила их на тонкие волокна и завернула уже в несколько газет.
Снова чиркнула спичкой.
Пламя вспыхнуло неохотно. Медленно, лениво облизывая каждую лучину, оно стало мало-помалу разгораться.
А я занялась готовкой. Разбила яйца в миску, взболтала их ложкой и добавила молока. На огороде нашла взошедший укроп-самосейку и несколько перышек лука.
Когда дрова выгорели, я подвинула сковородку к углям поближе и принялась гипнотизировать взглядом ее содержимое.
Через несколько минут головокружительный запах наполнил кухню. Я дождалась, когда омлет поднимется и его корочка зарумянится, и бросила поверх еще немного зелени. Потомила немного и сняла с огня.
— Игна-а-ат! — Я вышла на улицу и принялась крутить головой. — Идем ужинать.
На село уверенно надвигались сумерки, и мне почудилось движение в глубине сада. Я присмотрелась, не там ли топчется мой нерадивый родственничек, даже глаза сузила, но никого не обнаружила.
— Игнат! Ужин остынет, идем! Третий раз звать не буду, — фыркнула я в пустоту и, развернувшись, увидела спешащего к сеням дядю. Рядом с ним шаг в шаг бежала кошка песочной расцветки.
Мы принялись за еду, и омлета тут же не стало. Кошка, вальяжно облизнувшись, не спеша направилась в гостиную.
— Пойду и я вздремну. — Дядя проводил ее взглядом и ретировался в спальню.
А я стала приводить в порядок печь. Сгребла кочергой золу, высыпала ее в ведро и вынесла на огород. Закрыла вьюшку и поддувало.
И сама не заметила, как устало присела на стул и спиной прислонилась к теплой печи.
Решать вопрос с керосином надо срочно. Игнат в этом мне не помощник. Подумала и на миг закрыла глаза.
— Настя, а Настя! — лязгнула дверь, и в требовательном тоне я не сразу узнала Блинцовку. — Помоги мне.
Омлет меня разморил, отчего я не сразу сориентировалась. Прикидывая речь, в которой я откажусь от приготовления сомнительных зелий, я вышла в гостиную, взглянула на незваную гостью да так и замерла на месте.
Лицо соседки напоминало сливу. Огромную. Иссиня-черно-лиловую. И нос был распухшим. Под глазами черные круги — нехорошо, признак сотрясения. И фигуру ее перекосило. Одной рукой Блинцовка держалась за дверной косяк, другой за бок и пристально смотрела на меня сквозь отекшие глаза-щелочки.
— Кто это вас так? — ошарашенно я продолжала ощупывать взглядом ее лицо. — Корова? Лошадь?
Блинцовка ядовито фыркнула.
— Я же просила… дай мне успокоительного зелья… Не дала… — простонала она. — И вот.