Дерзкая невеста

Ртуть Мика

— Ей бы это пошло на пользу, — буркнул кардинал.

— Она бы не простила ни короля, ни магистра, — тихо произнес Диего. — Мы бы потеряли ясновидицу.

— Я бы потерял любимую девушку, — отрезал Марк, с удовольствием глядя на вытянутое лицо Амандо. — Да, мой скользкий друг, тебе я должен быть благодарен за мое скорое счастье.

— Отлично! — граф Рико быстро взял себя в руки. — Должность управляющего Королевским Банком меня устроит.

— Обсудим, — кивнул Марк. Это был неплохой вариант наконец избавиться от интригана Амандо. — Я планирую извлечь пользу из произошедшего. Кардинал Амандо,

работа с газетчиками на тебе, и не забудь намекнуть, что его величество тоже безмерно страдает. Все мы — несчастные мужчины, лишенные выбора. Ты ведь знаешь, что нужно делать?

Губы дона Амандо растянулись в предвкушающей улыбке. Он кивнул и вышел из кабинета.

— Хитро. — Диего сел на диванчик. — Марк, ты женишься на донье Спенсер?

— Нет, конечно. Я женюсь на Лорен. — Марк потер ладони. — Диего, я хочу, чтобы обряд на моей свадьбе проводил сам Первосвященник Храма. Он и только он.

— Потому что обряд, проведенный им, нельзя разрушить и он автоматически признается всеми богами?

— Именно!

— Но, Марк, если он проведет над вами ритуал, ты никогда не сможешь развестись с Рут! Или…

— Диего! — укоризненно покачал головой Марк, с улыбкой наблюдая за графом.

— Прости, друг. Я подумал, что убить девушку было бы самым правильным. Но уже после свадьбы, когда рудники перейдут под твою юрисдикцию.

— Нет, это слишком просто, и видение Лорен не дает мне покоя. Раз она видела мою смерть, значит, именно на свадьбе все и произойдет.

— Я внимательно слушаю.

Диего сел ровно, закинул ногу за ногу и вперил взгляд в магистра. Но Марк не произнес ни слова. Он снял с шеи амулет и просто открыл сознание навстречу абсолютному телепату гранд графу Диего Вальверди Агуэрро. Герцог Ортис не доверял даже стенам родного кабинета.

Король встретил Марка недовольной гримасой и плотно сжатыми губами.

— Зачем явился? — нелюбезно поинтересовался он, когда герцог Ортис возник на пороге его кабинета.

— Принес вам свежую прессу, кузен. — Марк с поклоном протянул королю стопку газет, пахнущих типографской краской.

— Не паясничай, — буркнул король, но газеты взял.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, изредка прерываемая тихим шипением его величества и шелестом страниц.

— Это что значит? — скомканная газета полетела в довольного Марка, но он легко увернулся.

— Что именно? — невинно поинтересовался герцог.

— Вот это! «Особа, приближенная к его величеству, утверждает, что король страдает, потому что не может быть с любимой женщиной, отданной другому в угоду политическим интересам. Имя этой женщины не разглашается, но нам стало известно, что это одна из фрейлин ее высочества. Мы обещаем держать читателей в курсе…»

— Стоит ли обращать внимание на газетные сплетни, ваше величество? Как говорят наши южные соседи — собаки лают, караван идет. Про меня тоже написано, что я так нежно и страстно люблю одну девушку, что готов даже лечь под кнут палача, только чтобы оградить ее от любых неприятностей; что я глубоко несчастен, потому как вы заставляете меня жениться на нелюбимой; что мои дети рыдают с утра до вечера, и в доме царит траур. Да про меня целый рассказ романтический напечатали в «Городских новостях». Между прочим, моя

кухарка когда его читала, рыдала. Но я же не стал из-за этого подавать на газетенку в суд. Обо мне уже столько писали, что одной сплетней больше, одной меньше… — Марк безразлично пожал плечами. — Собственно, зачем вы это читали? Я вам принес газеты ради другой новости. Русичи водрузили на Алиаске свои флаги.

— Да плевал я на русичей и эти ледяные земли! — заорал король. — Меня больше волнует… Что ты сказал? Они все же сделали это? Мне необходимо составить поздравительную телеграмму их царю. Поди вон!

Марк поклонился и вышел из кабинета, довольно улыбаясь.

Когда он ушел, король развернул очередную газету, нашел статью про «несчастного, страдающего магистра Ордена, ради своей страны готового пожертвовать личным счастьем» и довольно хмыкнул.

— Вот гаденыш! Что же ты замыслил, дорогой кузен?

А дорогой кузен тем временем стремительно шагал в сторону покоев принцессы Анессы, тихонько насвистывая под нос незатейливую мелодию.

— Дядя? — удивилась ее высочество, увидев Марка в приемной. — Что случилось?

— Ничего, красавица. Просто зашел спросить, не хочешь ли ты навестить нас сегодня?

— По какому поводу?

— Хочу просить тебя об одолжении, — вздохнул Марк. — Побудь с Лорен, пока меня… не будет дома.

— Ах, это так романтично — то, что ты для нее сделал! Все дамы только об этом и судачат. А какой печальный и красивый рассказ о твоей несчастной любви напечатали в «Столичном вестнике»! Ты видел?

— Нет.

— Мы все рыдали, когда читали! Это так… так… — Аннеса прижала руки к груди. — Кончено, я утешу Лорен. Бедный мой дядя. — Она обняла герцога. — Я буду просить папеньку отменить вашу с Рут свадьбу. Он не может быть так жесток! Рут тоже печальна.

— Ни в коем случае! — Марк отстранил от себя девушку. — Аннеса, пусть все идет как идет.

— Ты что-то придумал! — уверенно ткнула она в него пальчиком.

— Тс-с, ваше высочество, не выдавай моих тайн. Так ты придешь?

— Я же сказала, что приду.

— Заодно расскажи Лорен о принятых при дворе правилах.

Девушка хитро улыбнулась и заговорщицки подмигнула герцогу Ортису.

— Как жаль что ты моя племянница, а то бы отдал тебя замуж за Бернарда, — поцеловал ее в щеку Марк.

— Пф-ф… он слишком молод и самоуверен!

Лорен бежала в сторону кухни. Ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить, и Марта казалась самым подходящим собеседником. Девушка распахнула дверь и замерла на пороге, не зная, что ей делать дальше — войти или сбежать?

— Ну что застыла, словно мое надгробие? Входи уж, ясновидица и моя головная боль.

Прямо над плитой колыхался призрак бабушки дона Марка. За столом сидели Марта и Константин, перед ними стояли чашки и тарелки с булочками. Дон Ортис-старший примостился на широкой скамье, у него на руках сидел Кошмарик с куском белого хлеба в передних лапах, а за спиной лича отливал серебром еще один призрак сухощавого старичка с длиной лохматой бородой. Одет старичок был странно — в белую широкую рубаху и серые мешковатые штаны. На ногах у него были туфли с загнутыми вверх носами, а на пальце левой руки тускло светился большой перстень с черным камнем.