Дерзкая помолвка
Шрифт:
Сэм подозревал, что подобная практика существует во всех исторических зданиях.
– Наш реставратор обнаружила плесень под шелковой обивкой стен в бальном зале. Борьба с плесенью и восстановление ткани потребует значительных расходов, поэтому мы обратились за грантами и сами пытаемся раздобыть денег.
– И какова моя роль?
– Зависит от вашей квалификации и способностей.
Хороший ответ. Виктория Гамильтон за словом в карман не лезет.
– Если вы владеете навыками веб-дизайнера, мне нужно обновить сайт информацией о начале реставрации бального
– А кто сейчас всем этим занимается?
Она пожала плечами:
– Сама.
– Но это довольно широкий круг обязанностей.
– Я рано начала помогать отцу, и постепенно он передал мне все полномочия. Вот уже два года, как я управляю особняком самостоятельно. Нужно уметь приспособиться к любым неожиданностям. Таков сектор исторического наследия. Дни не похожи один на другой.
Ее отец доверяет дочери, чего нельзя сказать о его собственном. Сэм немного завидовал Виктории. Но он не для этого сюда пришел.
– Я проведу для вас короткую экскурсию по дому, – предложила она.
Старинные особняки никогда не интересовали Сэма. Но сейчас надо быть вежливым и выказать энтузиазм.
– С удовольствием посмотрю, – соврал он.
Виктория привела его в главный холл.
– Мы обычно начинаем показ с парадного входа. Это первое знакомство, и холл должен впечатлять.
Отсюда роскошная хрустальная люстра, мраморная черно-белая плитка на полу, картины на стенах и двойная, деревянная, резная лестница. Он представил себе женщин в длинных вечерних платьях со шлейфами, спускающихся по этой лестнице. Сэм сделал зарубку в уме, чтобы спросить позже у Виктории, организуются ли в особняке костюмированные балы. К этому он мог бы привлечь Джуда.
На стенах висело множество портретов. Скорее всего, это предки Гамильтонов.
– Полюбовавшись холлом, гости поднимались по лестнице в салон, – продолжила Виктория.
Салон тоже богато украшен коврами и картинами в позолоченных рамах.
– Если вы были близким для семьи человеком, вас приглашали в гостиную.
Еще одна роскошная комната.
– А если вы родственник, то вас проводили в спальню.
Сэм удивленно вскинул брови.
Виктория даже не улыбнулась, а серьезно продолжила:
– В спальнях не только переодевались и ночевали. Многие вопросы решались в личных покоях.
– Хм, интересно, – заметил Сэм.
– Ну а особо приближенных персон приглашали в чулан. Вот этот был переделан в гардеробную в середине девятнадцатого века, а до того это был чулан. – Виктория показала маленькую комнатку.
Сэм удержался от ремарки по поводу чуланов. Вряд ли она оценит его шутку. Ему не доводилось встречать девушку серьезнее и сдержаннее Виктории.
– Но для приема важных персон использовались самые шикарные комнаты?
– Нет. Как раз наоборот. Акустика в парадных покоях была такой, что было все слышно на весь дом. Поэтому приватные
– Понятно. Вот, значит, где вы заключаете бизнес-сделки, – пошутил Сэм.
– Или революции и тайные браки, – в тон ему ответила Виктория.
Они вернулись обратно в салон.
– У нас есть еще галерея по периметру дома. Там хорошо прогуливаться в непогоду. И еще там хорошо думается.
Виктория слегка покраснела, и Сэм понял, что она нечаянно проговорилась о чем-то очень личном.
– А дальше бальный зал, – продолжила Виктория. – Там проводились музыкальные вечера: фортепиано, вокал или струнные квартеты аккомпанировали танцующим.
– Та самая комната, где обнаружили плесень? – спросил Сэм. Ему показалось, что в глазах Виктории заблестели слезы. Плакать из-за комнаты? Странно.
– Мы взяли пробы воздуха. Для посетителей там безопасно. Можно обойтись без защитных масок.
Сэм не стал притворяться, что знает про плесень все. Ему она представлялась черными пятнами, которые он видел в комнатах общежития у друзей, когда учился в университете. Поэтому он просто проследовал за Викторией в зал.
Увиденное превзошло все ожидания. Сэм замер на пороге. Интерьер был выполнен в кремово-голубой гамме. В центре зала ковер на полу, фортепиано, стулья, кресла и кушетки вдоль стен. На всех стенах зеркала, в которых отражался свет из окон и от люстры.
– Зал не очень большой, – пояснила Виктория. – Человек на пятьдесят. Ужинали обычно в столовой внизу. А иногда делали фуршет в галерее.
– А сейчас бальный зал используется по назначению? – поинтересовался Сэм.
– Нет. Но я планирую организовать рождественский бал с целью сбора средств. Это будет костюмированный бал эпохи Регентства, с ужином.
Впервые за весь разговор Виктория оживилась. Ее глаза блестели. Да она просто красавица, подумалось Сэму.
– Прошу прощения за недогадливость, – сказал Сэм, – но я не вижу никакой плесени. Разве она не черная и не на потолке?
– Она белая, и ее обнаружили за зеркалом над камином. Она видна под ультрафиолетовым светом. – Виктория вздохнула. – Нам предстоит снять и просушить все драпировки, а потом убедиться, что не осталось спор плесени.
Сэм подошел к камину и потрогал стену. Виктория поморщилась.
– Нельзя дотрагиваться из-за плесени? – спросил Сэм.
– Не рекомендуется трогать стену из-за жира на ваших пальцах. Он вреден для шелка, – объяснила Виктория.
– Так это не обои?
– Это дамасский шелк, хотя похож на обои.
– Его наклеили на стену?
– Нет, полотна укреплены на деревянных рейках и похожи на обои, – ответила она.
– Понятно. Дом вы мне показали. Почему бы нам теперь не поговорить конкретно о работе?
– ОК. – Она повела его в офис, не останавливаясь больше нигде. Хотя Виктория молчала, Сэм чувствовал, что дом – ее страсть. Она вкладывает в него душу и сердце. Сэму раньше казалось, что его работа в Лондоне тоже его жизнь. Однако он с легкостью поступился ею ради здоровья родителей.