Дерзкая. Тайный поцелуй
Шрифт:
Вода с грохотом ударяется о дно ванной. Я же раздеваюсь, а мое обнаженное отражение повторяет действия. Золотистый свет, множество зеркал, а еще множество меня. Невольно разглядываю себя со всех сторон, выгибаю спину. Волосы скользят между пальцами, падают на плечи. Я уже успела немного загореть под солнцем Ванкувера. И только два шрамы на спине выделяются точно фальшь в красивой музыке.
Я уберу это когда-нибудь. Когда разберусь с остальными вещами.
Вода уже набралась, теплая, манящая. Я залезаю в нее и расслабляюсь. Вздох наслаждения вырывается сам собой.
На потолке тоже зеркала. Когда я запрокидываю голову, оттуда смотрит мое лицо, раскрасневшееся, со сверкающими глазами. Вода ровная, под ней просматривается мое тело.
Закрываю глаза и снова вижу лицо Дейва, близко-близко, чувствую его дыхание с привкусом мяты. И мое дыхание учащается, прикосновение воды кажутся волнующими… слишком дразнящими.
Другая я, в зеркальных отражениях, опускает руку в воду. Вздрагивает от острого ощущения, когда пальцы касаются влажного места между бедер. Воспоминания о сне, когда я видела Дейва над собой, наполняют разум. И я опять дергаюсь, когда нащупываю весьма чувствительную точку. Касаюсь ее снова и снова, вода касается сосков, ласкает бедра. А мне этого мало, мне хочется ощутить рядом Дейва. Рядом, внутри, вокруг себя.
Пульсация нарастает, я лишь стискиваю зубы и вижу как мое отражение выгибается. Еще немного и невероятное облегчение заполняет с ног до головы, захлестывает, заставляет тихо простонать.
Но все равно этого мало. Даже сейчас, после оргазма, я чувствую, что мне хочется Дейва.
До безумия.
Когда я в шесть утра приезжаю в клинику, вместе с мамой, то у меня почти открыты глаза. Мозг при этом не спит, а вот тело отчаянно стремится обратно в теплую постельку. Мама же свежа, весела и словно выспалась. Выглядит, по крайней мере, великолепно. Я же свечу бледной физиономией и кругами под глазами. У меня слишком нежная кожа вокруг глаз, и малейший недосып превращает в роскошную панду. Крайне злобную панду.
Тем не менее, коллегам в клинике я улыбаюсь. Так широко, как могу. Можно сказать, у меня улыбка к щекам примерзает, пока я прохожу через коридор, спешу в стационар. Как там Нира? Я довольно долго ворочалась, перебирая в уме с чем могу столкнуться в ее случае.
— Не рановато, Адриана? — слышу голос доктора Адама. Он в ночную смену сегодня и выглядит очень усталым. Глаза чуть покраснели, в пальцах он вертит катетер.
— В самый раз. — отвечаю бодро.
Дайте мне кушетку и полчасика времени, я с удовольствием посплю.
Но Нира не ждет. Пока мама в лобби сидит и по мобильнику болтает с Рэем, которого разбудила, я едва ли не врываюсь в стационар. Нира, где ты?!
Она спит. Но при моем появлении поднимает мордочку, огромные голубые глаза смотрят, в них мелькает узнавание. И Нира подходит к дверце, трогает ее лапой.
— Как ты? — шепчу ей. — Давай посмотрим на тебя и отправим домой, хватит тебе здесь сидеть.
— Согласен, дома и стены лечат.
Стыдно, но я буквально взвиваюсь под потолок от голоса за спиной. А потом оборачиваюсь, почти уверенная, что у меня галлюцинации от недосыпа.
Но нет, сзади и правда стоит Дейв. С неизменной щетиной, остатками сна в глазах и в белом халате на плечах, поверх пуловера. В руках у него два стакана из "Тим Хортонса". Судя по запаху — кофе.
— Ты как?
Мне протягивают один из стаканов, машинально принимаю его, делаю глоток.
— Я то? — невольный смешок вырывается откуда-то из глубин. — Ну я могу смело говорить, что у меня кофеносная система с примесью крови, а еще мне хочется отдать Ниру маме и подремать, если получится. А вот ты что тут делаешь?
— У меня бессонница.
— Поделись, а? — не выдерживаю я. — Ехала сюда только влекомая чувством долга. Стыдно перед Нирой. Ей бы сейчас в кровати спать, в себя приходить. Так… вот ее анализы. Эй!
Просто Дейв успевает раньше меня перехватить заветные листы с результатами анализов. А я в нерешительности останавливаюсь: отобрать или попытаться воззвать к совести словесно? Просто вдруг зайдет кто, увидит как я гоняюсь за доктором и мало ли что подумает, разнесет сплетни, меня уволят. я не найду работу…
Где-то между "уволят" и "стану бомжом" я слышу голос Дейва.
— Ну кстати почечная недостаточность есть, но в начальной стадии, так что пляши. А все остальное в норме, для десятилетней кошки. Концентрация мочи низковата, в курсе что это?
— Подтверждение хроники по почкам. Сахарный диабет исключаем раз по нему нет проблем в крови?
— Угу-у-у. — тянет Дейв. — Знаешь, давай мы еще раз ее послушаем, а? Это недолго, а потом передашь ее матери.
— Тебе это зачем? — спрашиваю прямо.
Ответ себя долго не заставляет ждать. Дейв достает Ниру, та недовольно ворчит, а сам господин доктор лениво так отвечает:
— Просто проверяю свою ассистентку. На стрессоустойчивость.
Я молча скриплю зубами и подхватываю Ниру так, чтобы не дергалась. Она продолжает утробно говорить все, что о нас думает, но не кусает и даже не пытается. В этом все сфинксы: они могут обложить вас последними кошачьими ругательствами, но из физических угроз максимум — чуть прикусят руку.
Мы с Дейвом опять стоим близко друг к другу. Я опускаю взгляд на Ниру и стараюсь думать о работе, а не о том, что вчера представляла в ванной. Кажется, у меня опять горят щеки, а в нос бьет запах мяты и чего-то пряного. Отмечаю, что парфюма почти не ощущаю. Он скорее как послевкусие, едва уловимое и от того будоражащее сильнее обычного.
— Данные по страховке же есть? — спрашивает Дейв. Он прислушивается к тому, что происходит внутри Ниры. Легкий наклон головы, пара темных прядей, упавших на лоб. У меня зудят пальцы от желания поправить… просто поправить их. Вот зачем я подняла взгляд от кошки?
— Ес-с-с-сть. — у меня вырывается то ли свист, то ли шипение.
— Отлично, тогда проверь, покрывает ли она анализы по сердцу. У нее шумы нехорошие.
— Ф-ф-фак! — вырывается у меня.
— Точно. — кивает Дейв. — Рот с мылом помой, Адри, ты зачем при Нире выражаешься. Так, ну шумы шумами, насчет анализов узнай сначала.