Дерзкие дни
Шрифт:
– Что происходит? – наконец вмешалась Санг.
Незнакомец быстро повернулся к орне. Ростом он был немного выше Литы, его движения, несмотря на некоторую резкость, были осторожными и ловкими, лицо, не лишённое привлекательности, хранило следы недавно пережитого глубокого горя, но во взгляде тёмно-синих глаз мимолётно проскальзывало что-то хищное.
При виде молодой орны брови мужчины удивлённо взлетели вверх, и у Литы возникло странное чувство, будто он узнал её. Ей же этот орн был совершенно незнаком. Или может они где-то встречались?… Нет. Определённо, нет. Хотя у неё никогда не было
– У меня мать умирает! – тихим голосом сказал, наконец, мужчина. – У неё «драконова болезнь» и страшные боли, а мне не продают необходимых лекарств.
Позже Лита никак не могла взять в толк, почему она вот так, сразу, поверила незнакомцу, которого видела впервые в жизни. Что-то задело её – его искренность, отчаяние или боль, звучавшая в голосе. Молодая женщина колебалась не больше минуты:
– Какие обезболивающие вам нужны? – спросила она.
– Кидор и озарро. Другие уже не помогают. По три упаковки каждого.
Санг купила анестетики – валькирия посмотрела на неё с явным неодобрением, но не посмела отказать постоянной покупательнице, а затем купила необходимые ей алхимические ингредиенты и вместе с мужчиной вышла из лавки. На улице Лита передала незнакомцу шесть небольших тяжёлых коробочек. Орн протянул ей деньги, молодая женщина молча взяла их.
– Спасибо! – коротко сказал незнакомец. – Спасибо – и прощайте.
Орна кивнула головой и быстро пошла вниз по улице. Она уже сворачивала за угол, когда снова услышала голос незнакомца:
– Спасибо, Лита!
Вздрогнув от неожиданности, женщина повернулась к молодому орну, чтобы напрямую спросить его, откуда он её знает, но задавать этот вопрос было уже некому: таинственный незнакомец бесследно исчез…
Примерно через декаду Санг, гуляя по Йету, случайно услышала обрывок разговора двух мужчин, шедших по улице впереди неё. Оба незнакомца были одеты в длинные тёмные шёлковые плащи и широкополые шляпы, скрывавшие лица.
– … шары нужно устанавливать очень осторожно, – сказал один из них. – Сейчас люди ко всему относятся крайне подозрительно, да и вся служба безопасности стоит на ушах…
Молодая женщина не поняла, о чём идёт речь, но голос, который, как ей показалось, она узнала, ужаснул её. Сорвав с руки браслет, Лита хотела обогнать мужчин, чтобы заглянуть в лицо говорившего, но их разделила толпа, а когда орна наконец-то из неё выбралась, незнакомцы уже исчезли.
В тот вечер Санг долго не могла заснуть. Голос незнакомца растревожил воспоминания, о которых она старалась забыть. Память, вырвавшись из тисков самоконтроля, стремительно откручивала время назад…
…В тот год Лите едва исполнилось восемнадцать лет. Она училась на первом курсе магистрата, хотела стать известной травницей и мечтала об успехе и славе. Лита пользовалась успехом и знала это. Быстрая, ловкая, она обладала грацией кошки и той изысканной, чарующей прелестью, которую называют женственностью. Лита знала цену своей улыбке, знала, как красиво блестят её светлые волосы, когда небрежным движением головы она отбрасывает за спину непослушную гриву. Спокойная, уверенная в себе, юная орна умела одним взглядом, движением брови остановить любого нахала.
С Рафом Бейком, орном из богатой семьи, она познакомилась в кафе совершенно случайно. В тот вечер Санг в одиночестве сидела за столиком на открытой летней террасе. Она беззаботно смотрела на медленно опускающееся за горизонт солнце, и, перелистывая книгу, пила коктейль. Тёплый ветер лениво играл складками её тонкой шёлковой туники, расшитой серебром – Лита была ещё той модницей.
– И почему такая красавица скучает в одиночестве? – внезапно зазвучал над её головой приятный голос.
Раф Бейк, высокий, белокурый, красивый как-то совсем по-хозяйски подсел за её столик. Он нравился многим едва ли не с первого взгляда, но Лита, гордая и переборчивая, очень долго не обращала внимания на его настойчивые и упорные ухаживания – а потом растаяла. Умная, красивая, уверенная в себе, Санг привыкла быть в центре внимания, но Раф показался ей раскованным, но не наглым, весёлым, компанейским, обаятельным – в общем, в её вкусе.
Однако, вскоре Лита поняла, что она ошиблась, а также поняла, какой у Бейка «чудный» характер. Как-то раз во время пустячного спора он, видимо, в качестве «дополнительного аргумента», ударил её по лицу.
Несколько секунд девушка стояла, словно окаменев, а потом взвилась и замахнулась, намереваясь влепить Рафу пощёчину, но орн ловко уклонился, а в следующую секунду её горла коснулось лезвие кинжала, и Бейк, чеканя каждое слово, сказал:
– В следующий раз убью. Тебе ясно? И не вздумай меня бросить – если кто кого и бросит, так это я тебя.
И это была не шутка. Лита стояла вся пунцовая: никто и никогда ещё так не унижал её. За всю жизнь её никто и пальцем не тронул. Ни безмятежного спокойствия, ни уверенности уже не было в выразительных серо-голубых глазах девушки – растерянность и испуг жили в её глазах.
Вскоре у Литы не осталось сомнений: Бейк не любил её, он просто хотел завладеть вниманием умной, красивой, яркой и популярной девушки, похвастаться ею перед приятелями.
В службу безопасности идти она побоялась, как побоялась и бросить Бейка. Лита знала: если она сделает что-то, что сильно не понравится Рафу, то придётся поплатиться. И очень жестоко.
Однако, вскоре произошло событие, которое положило конец их отношениям.
Это случилось во время празднования дня основания Йета. В то утро Бейк купил у уличного торговца перламутрового бельчонка – очень дорогого и экзотичного зверя, а потом Лита и Раф решили прогуляться по знаменитому Стоарочному мосту, протянувшемуся почти на четыре агдара над живописной пропастью между двумя горами. Точнее, Раф решил, что они пойдут гулять на мост, а Лита, которой совершенно этого не хотелось, возражать ему не осмелилась.
На почти отвесных склонах гор, покрытых бурым мхом и лишайниками, над которыми протянулся мост, то там, то тут виднелись чахлые сизые ели, приземистые горные сосны и стройные пихты. Тонкими струйками поднимался в небо пар от горячих горных источников, далеко, почти у самого горизонта, виднелась голубая чаша ледникового озера Велле, в которую, скользя по безоблачному небу, медленно и величественно опускалось солнце. Издали доносился монотонный шум водопада.
На мосту, несмотря на открывающееся с него великолепное зрелище, было немноголюдно.