Дерзость на шпильках
Шрифт:
На следующий день я организовал перевод Анюты в частную клинику, чтобы лишняя информация не распространялась. Я был уверен, что когда она очнётся и увидит себя на первой полосе всех газет и в интернете, то не обрадуется. Даниил связался с Солнцевым, который помог с прессой, а я подключил своих друзей хакеров, которые подчистили просторы интернета, а нужное нам опубликовали. В итоге, Ангеловская стала жертвой автомобильной аварии из-за плохой погоды. Как Дан утряс проблемы с представителями власти и приспешниками Карпова я не знал, меня даже от фамилии этого мудака потряхивало,
Я несколько раз заезжал к Ане в клинику, привозил цветы с надеждой на то, чтобы поговорить и все объяснить, но она почти всё время спала, а если просыпалась, то ее сознание было мутным. Врачи снова просили не торопить её.
В воскресенье Арчинский сообщил, что моя прелесть пришла в себя, слиняла из больницы и вообще просила ее не беспокоить. Я ее понимал: после похищения хочется тишины, покоя и одиночества. Решил, что надо пару дней подождать до полного восстановления ее памяти. Возле дома четы Ангеловких дежурили наши парни, докладывая мне о любых изменениях. Так что я был относительно спокоен, занимаясь заметанием последних хвостов этой истории.
Первый тревожный звонок был в понедельник, когда Арчинский орал в трубку, что позаимствует особенную ложечку у Селины и ею выковырнет весь мой мозг. После длительных матерных оборотов я выяснил, что наш pr-менеждер уволилась, оставив заявление на наших столах. Даже вещи вывезла. Дан дал мне неделю, чтобы вернуть сотрудницу обратно, иначе он лично привезёт меня к ней, кинет в ноги и не выпустит, пока я не вымолю прощения.
Второй звонок был сегодня от охраны родительского дома Ангеловской. Парни сообщили, что, судя по разговору матери девушки с соседями, они собираются уехать из города на неопределенный срок и просят присмотреть за участком в их отсутствие.
И вот я тут, ярый противник отъезда своей девушки, который, как последний трус, не может выйти из машины. Никогда не знакомился с родителями девушки по той причине, что девушка у меня была всего одна и очень давно. Ее родителей я знал ещё до встречи с ней, так что опыт в этих делах у меня нулевой.
Вышел из машины, прихватив два букета цветов и бутылку хорошего коньяка. Пиздец полный! Нервы были на пределе.
Ворота были открыты, так что сразу прошёл к крылечку. После трели дверного звонка открыли спустя, как мне показалось, вечность.
На пороге, придерживая дверь и загораживая собой весь проход, стоял высокий, широкоплечий мужчина в годах. Серые глаза с знакомым упрямством и непокорностью окинули меня с головы до ног.
– Здравствуйте! Кто?!
– Здравствуйте, Олег Дмитриевич! Я - Артём, парень вашей дочери. Приятно познакомиться! – протянул вперед свободную от подарков руку.
– Ммм! Я тебя как-то по - другому представлял, – сказал мужчина, коротко и сильно пожав руку, а потом, отклонившись назад, крикнул. – Дорогая, тут к нам гости нежданные! Говорит, что парень Анютки.
В эту секунду я понял, что просто так в дом не попаду, пока не осилю родительский кордон моей благоверной.
Мужчину неожиданно сдвинули в сторону, и я увидел невысокую женщину с копной золотистых
– Здравствуйте, Галина Геннадьевна!
– Олег! Ну, ты чего мальчика на пороге держишь! Проходите, Артём, – уже меняя тон, обратилась она ко мне.
Я прошёл в большой и просторный холл с большой витой лестницей, ведущей наверх. Опомнившись, вручил один букет матери, а коньяк отцу.
Она поблагодарила и, предлагая расположиться в гостиной, исчезла.
Мы с хозяином дома прошли и сели в кресла напротив друг друга, скрестив взгляды.
– Твои орлы на улице слоняются уже два дня?!
– Мои.
– Есть повод?
– Мне так спокойнее, - короткий вопрос, короткий ответ. Да уж, я просто оратор. – Меня же рядом нет.
– Насколько я знаю, тебя здесь быть и не должно! Так сказать, ваши отношения закончились, не успев толком начаться, – в голосе Олега Дмитриевича засквозила сталь и недовольство.
– Анюта ошиблась. Я не планирую ничего завершать.
Недобрый мужской взгляд впился в меня, будто сканируя.
– Дорогой, прекращай смущать человека, – строго выговорила женщина, вплывая в помещение. – Не стесняйтесь, мы в курсе, Анечка предупреждала, что вы очень стеснительный и робкий.
Я чуть слюной не поперхнулся, но, кашлянув пару раз, справился с удивлением. Интересно, какие ещё сказки рассказывала обо мне Аня.
– Мне кажется, что наша дочь преувеличила. Что-то робостью и смущением тут не пахнет.
– Она иногда любит пофантазировать. И вы правы, Олег Дмитриевич, эти качества определенно не мои. Так что я бы хотел увидеть Анну и спокойно разобраться в наших недопониманиях.
– Боюсь, ничего не получится, Артём! Аня потихоньку восстанавливается, и твое присутствие только ей навредит.
Я сразу знал, что легко не будет. Вдохнул.
– Олег, пусть детки поговорят. Мальчик он, вроде, серьезный, глупости делать не будет. Возможно, и чемоданы тогда паковать не придется.
Значит, мои парни не ошиблись, отъезд правда планируется. Ха, я не позволю забрать мое новое снотворное.
– Все правильно, Галина Геннадьевна! Чемоданы определенно отменяются. Я против!
– О, командир! А если я все равно откажу, что делать станешь?
– Скажем так, я сделаю вид, что не слышал ваш отказ, и спокойно поднимусь наверх, – сухо высказался я.
Губы Ангеловского сжались в одну линию, как и кулаки на подлокотниках кресла. Даже сидевший рядом с креслом Бонифаций, удивленно дернул хвостом и недовольно поглядел на меня.
– И да, я понимаю, что кажусь вам борзой свиньёй и хамом. И мне в полной мере есть, за что дать в морду. И будь я на вашем месте, то на пушечный выстрел бы не пустил такого придурка к моей дочери. Я не так благороден, как вы, любезно пригласившие меня в свой дом. Я не самый лучший вариант, и мы с Аней очень разные, но, не увидев ее сегодня, я не уйду, – высказав всё, что было на душе, я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди в ожидании решения этой святой инквизиции.