Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Шрифт:
Воду Михась принес вкусную, родниковую. Обсудили варианты дальнейшего движения — Поборец уверенно водил пальцем по карте. Несколько мешало проводнику превратное представление об общей обстановке вокруг Бобруйска, но тут и сам Нерода, хорошо понимающий, что происходит в целом, имел большие сомнения по деталям. Например, кто на данный час контролирует развязку у Корытничей? Наши танкисты или все еще немцы? Надо бы двигаться, а то досидимся.
Землякова с резервной группой всё не было. Собственно, вставал вопрос: нужна ли сейчас группа? Перекрыть все подходы к месту сосредоточения немцев у Шестаков не хватит и полноценного ДШБ [84] — это было понятно и на
84
ДШБ — десантно-штурмовой батальон.
Юрий понимал, что все наоборот. Война — здесь. А то, к чему привык, в условиях чего научился неплохо работать старший лейтенант Нерода — «ограниченные конфликты». Но понимания здесь мало. Прочувствовать нужно. Объяснить на схемах-примерах трудно. Иной опыт важен. У командира группы он был, у срочника-Женьки чувствовался. Хрен его знает, действительно этак толмач со штыком… Опыт, да. И вовсе не уверенная работа с холодным оружием в этом деле главное. Вот у пацана, что рядом лежит, опыта хватает. Едва ли он ловко со штыком и финкой управляется, но… Видимо, главное — уверенность в том, что отступать некуда. Он ведь не в командировке и не на беспокойной окраине огромной страны. И своего дома у него, наверное, уже нет. Все здесь однозначнее. И ведь парень не спрашивает ничего. Не может быть, чтобы не интересовало — исчезновение трех человек хоть кого ошарашит. Выдержанный пацан…
Вот же… как там ту самую шелудивую кобылу загибали… — где же Земляков пропал?
Спрашивать и намекать Михась сам себе настрого запретил. Даже разговор в ту сторону поворачивать нельзя. Это ж секрет настоящий, не то что пачка открыток непомерной политической ценности. Но если самому подумать… Война-то теперь точно кончится. Это ж какой сильный маневр — р-раз, и перекинули разведчиков за линию фронта — д-два — вернули обратно. Немцы такого точно не умеют. Видимо, и наши только осваивают такую стратегию. Батальон или там, танки с десантом, еще не получается закинуть. Но все равно — вот же наука до чего дошла?! А если диверсантов прямо к Гитлеру? Или минеров в Берлин? Нет, наверное, далеко, иначе б уже сделали. Или машины большие нужны? Это ж, наверное, как по радио, только мощность у радиомашин великая…
— К Шестакам лучше раница выйти. И абойти. Там луг у ваколицы, сонца нам в спину будзе — праскочым. От рэчки ждать не будуць, — деловито пояснял пацан. — Нам в саму вёску треба?
— Не совсем. Пока в целом район деревни интересует.
— Да потым скажыце. По абстановце.
— Слушай, Михась, а как по обстановке в Залеском лагере? Боевые подразделения там остались?
— Узвод охраны. Гошпиталь. Школа с прачечной и иншими бабами. Мастерская да хозяйственники, — Поборец поморщился. — Коли на сурьезнае задание, то талковых чалавек с дзесятак наскрэбци можна.
— А если трех-четырех? Для подстраховки. Если на месте груз возьмем, его бы до спокойного места бережно сопроводить.
— Можна, та… Если оттуда напрямки да лагера сходзить, так тры дароги пераскакивать. Они ж без звычки як? Вясти их трэба.
— Понятно.
— Та чаго вам зразумело, товарыщ старшы лейтенант, а? Они задание выполнют. У нас
— Ты сам не шуми. Это пока лишь прикидки и накидки. Специфика мне не очень знакома, вот ты меня и консультируй по партизанским обстоятельствам. Нам дело сделать нужно. Без лишнего шума и гонора. Тонко сделать.
— Ну.
Пацан сосредоточенно дряпал обломанным ногтем приклад «немца». Обиделся за своих. Но и убеждать, какие хватские и ловкие в Залеском лагере бойцы остались, не начинает. Понятно, лучшие силы партизан по мосту работают и в других назначенных командованием направлениях. Аккордная работа у партизан, вот и вкладываются. На оставшихся в лагере бойцов в лучшем случае как на группу тыловой поддержки можно рассчитывать. Притащить груз, перевести дух… Возможно, в лагере толковый переводчик имеется. На свои три десятка немецких слов Нерода не слишком надеялся. Да и с возвращением на Базу…
Черт, без Женьки как без рук.
Самостоятельного Перехода старший лейтенант Нерода побаивался. Нет, «побаивался» не то слово. Опасался не справиться. Уж очень тщательной концентрации данный процесс требовал. Не привык Юрий полностью свою голову отключать. Специальные тренировки проводили, упражнения делали — учебные тесты Нерода сдавал, но… Как-то не планировал в одиночку возвращаться. Занесет в родной Красноярск или вообще в Африку…
Но попробовать придется. Половина дела сделана, дальше Михась проведет. Как вычислить гауптштурмфюрера Клекнета, не совсем ясно, но рискнем. Потому что надо рискнуть.
…Женат Юрий Нерода пока не был, но имелась сестра с малой племянницей, их муж и папка Виталька — парень жутко безалаберный и близорукий, для армии бесполезный и даже вредный, но веселый и радушный. И старший Нерода еще вполне себе — батя с завода уходить не думает, по выходным горбатится, достраивая дачу. Красноярск город крупный — Психа с таких городов свой урожай собирать и начинает.
Нужно дело делать.
— …А ты рядом с Шестаками бывал? Что за местность? По карте в самых общих чертах понятно.
— Чаго, местность обычная. За вёскай лес редковаты, паляны крупныя. Там аэрадром Березянская брыгада устраивала. Но з балота ручьи тякуць. Холодныя, как той мярцвяк… Тот, ручей что глыбей… — Михась прервался и спокойно сообщил: — Глянь, немцы…
По околице, там же, где на рассвете прошла опергруппа, двигались немцы. Угадывалась довольно плотная пешая колонна. Десяток человек охранения, за ними пулеметчики с МГ на плечах, группа офицеров, потом носилки то ли с ранеными, то ли с ценным грузом, снова пехотинцы… Нет, не только пехотинцы — Нерода разглядел навьюченную лошадь, что вел под уздцы высокий фриц…
Немцев было многовато: конца колонны не видно. Шли компактно — головное охранение метрах в пятидесяти, дальше ох как плотненько…
— Пропустим, не зяметят, — прошептал Михась, припавший к земле, почти опершийся носом о затвор своего «маузера».
Юрий хотел сказать «пусть прутся, заодно дамбу разминируют», но понял, что номер не пройдет. Имел странную привычку старший лейтенант Нерода — предчувствие иной раз накатывало. Неприятное. Когда-то в школе, перед тем как к доске вызывали, потом, когда со стены строящегося магазина Юрка брякнулся. В более сознательном возрасте тоже бывало: дважды в Ингушетии, потом в Павловом Посаде. К суеверию это гадкое чувство никакого отношения не имело. Черных котов старлей так вообще любил — в память об Отелло, — сколько лет прошло, а котяры умней не встречал. В предчувствии вообще ничего сверхъестественного и романтичного не было — просто включался в животе таймер и щелкал. Минуту-две, не больше. Чувство не очень болезненное, но крайне запоминающееся. При проверке по зачислению в Отдел медики что-то такое в Нероде даже нащупали — коэффициент какой-то повышенный. Предлагали перевод, но куда ж армейцу переходить, как не по профилю? Отказался…