Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Шрифт:
— Извините, в нашей службе случаются эксцессы, — просипела курсант Уварова.
Пострадавшая гордо вскинула двойной подбородок:
— Я не нуждаюсь в ваших формальных косноязычных мычаниях. Исчезни из моей жизни навсегда, рыжая пошлятина. Засудить бы тебя, да ведь отмажут смазливую школярку.
— Действительно, вы в следующий раз в кого-нибудь поопытнее
— Уйди, шушера ряженая!
— Успокойся, успокойся, мой дорогой друг, — осторожно притронулся к пухлой руке соратник кулинарной поэтессы. — Ты же видишь, с кем мы имеем дело. Они оригинальный лондонский сувенир за настоящее оружие принимают. Изъяли — какая славная победа правоохранителей.
— Если у гражданки есть конкретные претензии, имеет смысл изложить их в письменном виде, — намекнул Женька.
— Претензии?! У нас? К вам?! — Кулинарная поэтесса разразилась звуками, обозначающими гомерический хохот. — Много чести, проституткам претензии выставлять.
— Они не понимают, — грустно поведал асфальту под своими ногами друг поэтессы. — Что они знают? Кто и чему их учил? Неграмотные, заблудшие, но самоуверенные до спеси. Бездарные и никогда не верившие в талант. Нет, безнадежно. Господи, какие претензии к не знающим, что творят?
— Вот и хорошо, — подытожил патрульный. — Разобрались.
— Ах, действительно разобрались. Уже разобрались? — с надрывом вопросил друг поэтессы. — О да, быстро и незамутненно. Знаете, я работаю с трудными подростками. Пытаюсь вытянуть их души к светлому, чистому. К истинному. Но порой вырастают вот такие… Да, не дано. Увы, искра таланта вас никогда не касалась, товарищи уличные вертухаи.
Ирка вспомнила, на кого он похож. Видела как-то на зарубежном курорте огромное надувное распятье. Над пляжем установили. Сделано тщательно, всерьез, без халтуры. Но впечатление странное. Скорбь, нимб, глаза проникновенные — все на месте, а внутри ощутимая пустота и запах ванильной присыпки.
— Подростков, конечно, жаль, — процедил Женька. — Я им глубоко сочувствую.
Говорил младший сержант Земляков спокойно, но Ирка, не глядя, чувствовала — злится. Сильно злится. Стоит ли на чудных рафинированных творцов-поэтов всерьез реагировать? Они из Интернета и прочих иллюзий в реальный мир лишь случайно выпадают. Ну и пусть в виртуале сидят. Толку-то от них…
— Извините, господа, служба. — Курсант Уварова коротко кинула руку к берету и дернула суженого за рукав.
В спину прошипели замысловатое пожелание порнухи с расчлененкой — ну и наплевать. Обывателю свойственно обывательствовать.
Служащие Отдела «К» попрощались с патрульным экипажем и, наконец, двинулись к месту службы. Курсант Уварова решила, что метров пятьдесят от КПП точно не просматривается, и взяла младшего сержанта за руку.
— Вот у тебя служба начинается, — пробормотал Женька. — А я тебе цветы у компа поставил. Сижу как дурак…
— Цветы — это лишнее. Но приятно. Сейчас тебя что плющит? Наехал на этих сетевых фриков…
— Понимаешь… — Женька вздохнул. — Ассоциации странные возникают.
— Не должно быть у нас ассоциаций. Мы силовые структуры и обязаны всех защищать.
— Несомненно. Но, по-моему, здесь наблюдаются различные формы Психи. Некоторые скрытые и вялотекущие.
— Необоснованное допущение. Это потому, что ты ТУДА часто ходишь, — предположила умудренная интенсивным изучением теории курсант Уварова. — Там у вас все просто и однозначно.
— Ну, не особенно просто. Хотя люди, да, как-то нормальнее. Хотя и мерзавцы попадаются. Но обычно вполне понятные, без утонченно-смрадной духовности.
— Это мы здесь хронически нездоровы. Психой, ожирением, иными специфическими болячками. Но мы выздоровеем, — оптимистично заверила Иришка.
— Собственно, особого выбора у нас нет, — не стал спорить приземленный практик младший сержант Земляков.