Десантник. Из будущего – в бой!
Шрифт:
Короче, поиграв еще минут с десять в вопросы-ответы, комбат приказал им идти отдыхать, пообещав вскоре накормить сухпаем. Комиссар участия в беседе не принимал, лишь однажды слабым голосом осведомился, комсомольцы ли они. Получив положительный ответ, удовлетворенно кивнул и снова затих в своем углу. Что интересно, оружие у них так и не отобрали – похоже, не столь уж и сильно подозревали в чем-то нехорошем. Да и пленный свою роль все-таки сыграл: майор прекрасно знал, кто такой фон Лееб и насколько важен захват его порученца с целым портфелем документов. Похоже, именно поэтому особист и не проявлял излишней инициативы, по крайней
Леха, разумеется, не спорил, летун – тем более. После бессонной ночи отчаянно хотелось спать, да и башка стала вовсе уж чугунной. Уже разрешив им идти, майор неожиданно добавил, обращаясь к Степанову:
– Еще раз увижу пьяным – пойдешь под трибунал. И никакой генеральский адъютант и взорванный аэродром не спасет. Думал, запах не учую?
– Виноват, разрешите объяснить?
– Иди уж… – устало махнул тот рукой. – Чего тебе еще, сержант?
– Разрешите обратиться, товарищ майор? – по всей форме обратился летун.
– Валяй.
– Товарищ Степанов не виноват, это я ему флягу со спиртом подсунул, а он и выпил, думая, что там вода.
– И зачем? – искренне заинтересовался тот, массируя указательными пальцами виски.
– Плохо ему было, нервы, аж трясло всего. Он больше суток не спал, потом склад минировал, потом немца в плен брал, да еще и самолет сбил. Вот я и решил помочь, чтобы отпустило. Думал, глоточек сделает – и все. А он не знал да и выпил махом…
– Что боевого товарища защищаешь и вину на себя берешь – это правильно, – одобрил комбат. – Ладно, не тянись. Вижу, что не виноваты. Кстати, с твоим полком мы связались, сержант, там все подтвердили. И про личность твою, и про бой, где тебя сбили. «По-2» и пара истребителей, о которых вы оба рассказывали, числятся пропавшими вместе с экипажами – вылетели на разведку запасного аэродрома и не вернулись. Так и тут все совпадает. Доволен? Вот и хорошо. Все, ступайте, совсем голова разболелась…
– Слыхал, в полку про меня все подтвердили! – Довольный, как слон, Борисов аж лучился оптимизмом. – Значит, цел наш тридцать третий, цел! И связь с ним есть!
– Это здорово, – вяло согласился с ним Алексей, топая следом за уже знакомым красноармейцем. Если комбат не обманул, сейчас их покормят, а что только сухим пайком – так это ему без разницы, лишь бы хоть что-нибудь в желудок закинуть. А если еще и чайку горячего плеснут да с сахарком – и вовсе зашибись, надоело один голый кипяток из воняющей жиром консервной банки хлебать.
– Да ты не переживай, – по-своему истолковал летун отсутствие в голосе товарища энтузиазма. – Все нормально будет! Я ж за тебя, считай, поручился, а нужно будет – и снова поручусь. Сегодня-завтра эту часть в тыл отведут, на доукомплектование, ну, а я к себе в полк вернусь. А там и твои документы восстановят, мобилизуешься в прежнем звании, воевать станешь. А воюешь ты, прямо скажу, выше всяких похвал! – наивно польстил он, желая сделать Лехе приятное. – Глядишь, еще и свидимся.
– Хорошо бы. Вот только вряд ли, Вася, все так легко будет.
– Точно говорю, встретимся еще!
– Да я не о том… – устало вздохнул десантник. – Никуда нас не отведут. Помнишь, как мы над передком летели? Вниз глядел? Не выдержит фронт до завтра, прорвут немцы. А нас, соответственно, дыру затыкать бросят. Винтовку в руки – и вперед.
– Уверен? – заметно погрустнел сержант.
– Ну, как тебе сказать? Чтобы быть полностью уверенным, нужно знать сегодняшнюю тактическую обстановку на как минимум десятикилометровом участке фронта. Силы и планы сторон, доступные резервы, разведданные, в том числе воздушной разведки, и все такое прочее. Я всего этого не знаю, как и ты. Комбат, может, что-то и знает, но, уверен, далеко не все. Да и штаб корпуса вряд ли полностью обстановку представляет, а решения принимает в авральном порядке, в качестве ответных мер на действия немцев. Потому я и предположил, что в случае очередного прорыва нас отправят на передний край.
Нахохлившись, летун несколько секунд молча топал рядом, затем негромко пробурчал, стараясь, чтоб не расслышал ведущий их в расположение кухни красноармеец:
– Теперь уже ты пораженчество разводишь…
– Не пораженчество, Вася, ты мягкое с теплым не путай. Это называется «реальный анализ обстановки». Разве я где-то сказал, что собираюсь в тыл впереди собственного визга драпать? Нет. Скажут – пойду вместе со всеми. Мое место в бою, сам же сказал, что воевать умею. Просто хочу, чтобы ты ненужных иллюзий не строил и был ко всякому готов. Если окажусь прав, держись рядом, пока по лесам шли, сам видел, вдвоем выжить легче. Да и притерлись мы друг к другу, а в бою это важно. Согласен, товарищ истребитель?
– Да согласен я, согласен… Все ты правильно сказал, будто сам не понимаю. Просто настроение совсем испортил.
– Не переживай, настроение поправим, – ухмыльнулся Степанов. – Как насчет спиртяшки?
– Леша, ну я ж серьезно! Хватит уже шутить!
– Шутить, Вася, никогда не хватит. Иначе недолго и башкой поехать. Война – она такая штука, пессимистов-трезвенников первыми прибирает. Кстати, не знаешь, куда мой пулемет подевался? А то я после того, как фрица сбил, почти ни хрена не помню.
– Бойцы унесли куда-то, – автоматически ответил Борисов, продолжая размышлять над услышанном. – А что?
– Да привык я к нему, надежная машинка. Если завтра в бой кинут, нужно бы обратно стребовать. Вторым номером пойдешь? Главное, чтобы комбат не уперся.
Ответить летун не успел: красноармеец внезапно остановился, поправил на плече ремень «трехлинейки» и махнул рукой, указывая направление:
– Вона тудой топайте, товарищи сержанты, видите, где костер горит? Тама вас, значит, харчем обеспечат, товарищ майор распорядились. А я, стал быть, пойду.
– Спасибо, боец, – вежливо поблагодарил Леха, мельком подивившись, что тот уже в курсе их званий. – Как звать-то? А то мы тут никого больше и не знаем.
– Иваном мамка с батей назвали, – степенно пробасил тот, разгладив прокуренные пшеничные усы пожелтевшим от никотина пальцем. – Красноармеец Гаврилюк, стал быть.
– Ну, вот и познакомились. Пошли, Василий, как гласит народная мудрость – война войной, а обед по расписанию.
– Это поговорка? – на всякий случай осведомился летун. – Никогда такой не слыхал.