Десантный вариант
Шрифт:
В Афганистане Джексон бывал не раз. Все статьи, написанные им об этой стране, заказывались администрацией президента США через шеф-редактора журнала. Главное, что должно было в них отражаться, — это пропаганда «красной» угрозы, исходящей от Советского Союза, обливание грязью коммунистической державы. И Джексону это неплохо удавалось. Его статьи обсуждались во многих странах мира, неся свою дозу черной пропаганды.
Тридцатипятилетний Ник Джексон был в зените славы, богат, красив, здоров и доволен собой. Только что вышла его скандальная статья о бегстве на Запад знаменитого советского хоккеиста. Шеф-редактор рассыпался перед ним в комплиментах. Плюс к тому пришел жирный гонорар из Франции от «Пари матч».
Когда Джексон вошел в свою новую роскошную квартиру, он по инерции насвистывал популярную мелодию и не заметил двух мужчин, молча сидевших в креслах перед журнальным столиком.
Журналист хотел послушать, что записал за день автоответчик, и только подходя к нему, увидел незваных гостей.
— Что вы здесь делаете? Кто вы? — спросил он, споткнувшись.
— Присядьте, Джексон, — седой пожилой мужчина указал на кресло напротив. — У нас к вам серьезный разговор.
— Я вызову полицию! — Ник Джексон потянулся к телефону.
Второй незнакомец, молодой, перехватил его кисть и рывком заломил за спину. От резкой боли журналист упал на колени и застонал.
— Что вам надо? — сдавленным шепотом спросил Джексон.
— Вот так-то лучше, — одобрил старший. — Перейдем к делу. Александр, отпусти представителя свободной прессы. Ник, — успокоил ошарашенного Джексона Илья Кириллович, — мы не сделаем тебе ничего плохого. Хотя этот молодой человек с удовольствием разбил бы тебе лицо, — Орлов-старший с усмешкой кивнул на племянника. — Кстати, ты его не узнал?
Джексон отрицательно покачал головой. Илья Кириллович терпеливо напомнил:
— Афганистан. Панджерское ущелье. Пленный советский офицер у Ахмад Шаха Масуда. — Зло сощурив глаза, Орлов-старший спросил: — Почему ты написал в журнале, что он перешел на сторону моджахедов?
— Я, я… Мне так сказали, — бросив испуганный взгляд на Александра, ответил Джексон.
— А теперь ты, Ник, напишешь правду, которая должна появиться в следующем номере журнала, — голосом, не терпящим возражений, приказал Орлов-старший и добавил: — Фотоаппарат у тебя есть? Можешь сейчас и сфотографировать.
— Я ничего не буду делать для вас, — журналист понял, что перед ним русские, а ему еще не приходилось иметь дело с ними дома, в Штатах. В конце концов, у него имелись знакомые парни в ФБР, которые разберутся с этими непрошеными гостями.
— Ты не понял меня, Ник, — Орлов-старший терпеливо, как ребенку, разъяснял журналисту. — Ты сделаешь все, что мы тебе скажем. Вот наши аргументы. — Полковник бросил на журнальный столик черный бумажный пакет, из которого высыпались фотографии и несколько напечатанных листов. — Это твоя жизнь. Первое. Ты член закрытого элитарного клуба гомосексуалистов. Значит, на работе в «Тайм» можно ставить крест. Средний американец не любит гомиков. Второе. Здесь ксерокопии документов: Ник Джексон после командировки в Колумбию провозит в Штаты через мексиканскую границу фунт кокаина. Прилагаем документ о задержании с поличным. Будут неприятности не только тебе, но и тому, кто тебя отмазал. Заработать на кокаине хотел, Ник? Третье. Неуплата налогов с гонораров от твоих зарубежных друзей из «Пари матч» [85] , «Франк-фуртер Альгемайне Цайтунг» [86] . Список продолжать не буду. И четвертое, — Илья Кириллович улыбнулся и кивнул на Александра, — самое страшное для тебя, Ник. Этот парень — русский десантник. Он будет встречать тебя везде и больно бить. Никакая полиция и ФБР тебе не помогут, поверь. Может, в гневе и убьет, ты же выставил его предателем на весь свет. Тебе надо просто написать правду. Да, он был взят в плен в бою. Но не предавал и не переходил на сторону моджахедов. Сумел взорвать пещеру с охраной и вырваться из плена. Потом случайно попал в Штаты, помогли добрые люди. Тут все напечатано, что тебе нужно знать. — Полковник достал из кармана пиджака желтый конверт и небрежно бросил журналисту.
85
«Пари матч» — французский влиятельный журнал новостей.
86
«Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» — надрегиональная, либерально-консервативная газета Германии, самая распространенная за рубежом.
Джексон, пораженный, подавленно молчал. Наконец выдавил из себя:
— О’кей. Я напишу статью, как вы хотите. У меня только один вопрос. Вы — из мафии?
Орловы переглянулись друг с другом и рассмеялись. Старший ответил:
— Да. С итальянского «мафия» — моя семья.
Аэропорт имени Джона Кеннеди взлетной полосой уходил в океан. Тысячи людей сновали в гигантском круговороте: прилетали, встречали, провожали, ждали, улетали, целовались, прощались, плакали.
Илья Кириллович достал из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку.
— Ну что, племянник, на посошок? — И, отвинтив пробку, сделал большой глоток.
Орлов-младший с удовольствием выпил, чтобы унять непонятно откуда свалившееся волнение. Еще бы! Выйти из стольких передряг и живым вернуться домой. Невероятно. Казалось, позади прожита целая жизнь. И это в 25 лет? А теперь — все. Домой. В Россию.
— Увидимся ли еще, дядя Илья? — спросил Александр.
— Кто знает, — задумчиво ответил Илья Кириллович. — Все может быть. — И добавил, улыбаясь: — Пей еще, Александр. В Союзе сухой закон. Перестройка. Пришел на смену новый генсек, большой болтун. Кажется, скоро советской империи — конец. Это я тебе говорю, полковник ЦРУ. Так что ваш КГБ в тихой панике. Главное — никому ничего о Гонконге, Колумбии и ЦРУ. Легенда у тебя стальная. Пусть проверяют, если хотят. Но, думаю, им сейчас не до лейтенанта ВДВ… Отцу скажешь просто, что видел меня, что я простой чиновник. Он и тогда меня не понимал, а к старости не поймет тем более. Каждому — свое… Опять в армию пойдешь?
— Не знаю, — искренне ответил Александр, — сначала должок надо вернуть.
По трансляции объявили посадку на самолет.
— Ну вот и все, Саша. Прощай! — Илья Кириллович обнял Александра.
Орлов похлопал дядю по спине и шепнул на ухо:
— А я не скажу «прощай». Меня так крутануло по жизни, что я теперь верю в невозможное. До свидания, дядя Илья. Прощай, Америка!..