Десерт для динозавра

– Не хочу! – Я бежала по мокрой мостовой какого-то захолустного мирка, размазывая слезы с потоками воды и разводами от макияжа по лицу. – Не хочу! Не хочу так всю жизнь…

Элегантное платье, купленное и надетое по совету «подружек», измазалось в грязи, прическа распалась на мокрые бесформенные пряди, туфли на каблуках были потеряны уже минут десять назад.

Снова попытавшись стереть влагу с лица, практически с ненавистью уставилась на черные от косметики пальцы. Дура! Накрасилась как… а они смеялись за спиной.

Артефакт сокрытия работал

исправно, делая меня йййй для местных жителей, что еще больше усиливало эту пустоту. Я понимала, что желание это до безумия глупое, но… нет, вряд ли хоть кто-то из этих бегущих серых теней попытается хотя бы поговорить с появившейся из ниоткуда девчонкой. А уж тем более понять или принять. Ведь даже родители и те… что уж говорить о чужом обществе.

– Не хочу так, – шепотом повторила я, опускаясь на колени и окончательно купая свое платье в грязной луже. Смысл беречь эту неудобную тряпку темно-болотного цвета, что «так хорошо подчеркивает твои глаза и статус»? Гадость редкостная, в которой даже сесть нормально нельзя, я уж молчу о том, чтобы поесть вдоволь.

Сердце потихоньку успокаивалось, сменяя обиду и ненависть на глухую тоску. И чего я психанула… будто это в первый раз. Родители постоянно пытались втиснуть меня в удобные им рамки. «Друзья», ради которых я попыталась впихнуться в эти дурацкие рамки сама, тоже, как оказалось, общались со мной только ради выгоды, ну и чтобы вдоволь посмеяться у меня за спиной. Ничего не изменилось, на самом-то деле.

Просто… просто в очередной раз поверила, что я нужна кому-то именно такая, какая я есть. И в очередной раз поняла – во ржу не сдалась никому. Не помогли ни щедрость, ни юмор, ни откровения… В открытую ладонь снова плюнули, когда выжимать осталось нечего. А предки лишь добавили масла в уже разведенный огонь отчаяния, и снова я всё всем должна: и быть приветливой, и поддерживать разговор, и молча слушать, и развлекать, и вести себя как леди, и наносить ежеутренний макияж, и притворяться… притворяться… притворяться!

– Не хочу-у-у, – снова взвыла я на всю улицу. Всё равно ведь никто! Никогда! Не слышит!!!

Да и не дам я, чтобы кто-то услышал… почувствовал мою слабость.

– Ур-кх, мои уши, – вдруг раздался сзади низкий мужской голос.

– А… – Я дернулась и быстро обернулась, чтобы уткнуться в чьи-то ноги. Огромные такие ноги в черных потертых джинсах, принадлежащие не менее огромному, по моим меркам, телу, которое возвышалось надо мной как неприступная скала. – Ик…

– Не лучшее место, – дернув рукой мокрый воротник, спокойно, но с легкой долей неодобрения сказал неизвестный. Причем ни один мускул на его буквально состоящем из углов лице не дрогнул. С длинных черных прядей, сейчас висевших угольными сосульками, стекала дождевая вода, отчего мокрые пятна на рубашке быстро разрастались.

– Тебя не спросила, и-ик, Оружие, – наконец сообразила я глянуть на ауру пугающего незнакомца. Но изобразить из себя самодостаточного Мастера мне не дала икота, оставшаяся после истерики, и мокрое платье, да и лицом, наверное, только в темных переулках пугать. Жалкая…

– Там, – Оружие будто и не заметило грубости и указало глазами направление, – взвар, теплая ванна и одеяло.

– А переодеться есть во что? – сама от себя не ожидая, спросила я у абсолютно незнакомого мужчины.

Скала чуть оттянул воротник своей рубахи. Ну да… если такую надеть на меня – неплохая сорочка выйдет.

– Зови меня Зефирка, – зачем-то представилась я своим детским прозвищем. А что мне терять, в конце концов? Ну нафиг, не буду больше притворяться. Пусть сразу видят и сразу отворачиваются, чем…

– Кетцалькоатль, – лаконично выдал громила.

– Язык сломаю. Будешь Кексом.

«Там» оказалось в небольшой квартирке как минимум в другой системе. Во всяком случае в телепорте мы болтались столько, что ржавый гвоздь бы догадался – далековато занесло.

Возможно, кто-то посчитал бы мой поступок недальновидным и даже опасным: уйти в неизвестность с абсолютно незнакомым взрослым мужчиной? Но… я всё же Мастер, хотя и недоучка.

Какими бы странными ни были его аура и поведение, я прекрасно чувствовала – передо мной Оружие, причем с неплохой совместимостью. Один импульс – и вместо мужика зашвырну куда подальше какую-нибудь железку. Слегка покореженную. Ну… в худшем случае он просто будет слишком навязчивым.

Кстати, а кто он? Топор вроде, только уж больно мелкий, особенно по сравнению с его ростом. Вот ржа, да я ему даже стоя в живот дышу! Да он как минимум должен быть базукой, а тут такая мелочь непонятная!

– Душ там, – уже привычно коротко обратился ко мне Кец… Кетц… Кекс, в общем. Он явно спокойно воспринял свое прозвище, хоть оно и подходило ему как арбалетчику полуторник.

– В ионный не хочу, – чисто из вредности выдала я. – От него губы трескаются и волосы дыбом.

– Вода, – одним словом пояснил Кекс, даже не оборачиваясь и продолжая перебирать стопку рубашек. – Вот, – он протянул мне бледно-розовую мужскую сорочку в полоску.

Я даже опешила, и скорее даже не оттого, что он внезапно угадал мой любимый цвет, а оттого, что такая у него вообще есть! Он же в ней как клоун смотреться будет!

– Подарили, – развеял мои кошмары о скале в розовую полоску мужчина.

Самое интересное, что, войдя в довольно просторную ванную, я обнаружила вполне современный стиральный шкаф, который бы легко привел в порядок мое платье минут за десять… но… чтобы я еще раз по своей воле одела это убожество! Да и розовая мужская рубашка до колен… что еще женщине для счастья надо?

А может, действительно, плюнуть на все родительские планы и связать свою жизнь вот с этим, буквально первым встречным Оружием? Тем более подобравший меня перестарок наверняка на это и надеется… В таком возрасте и не иметь Мастера при его развитой ауре – это странно. Если уж мне не стать счастливой, то почему бы хотя бы слегка не подпортить счастье всем, кто решил, что я их собственность? А то задолбали кудахтаньем: того не привязывай, этого не трогай… наши кланы в сложных отношениях, мы тебе другого купим после выпуска. Эх… надоели. Вот возьму и…

Да не, глупости, конечно.

Быстро ополоснувшись под душем и высушившись, я, ни чуточки не стесняясь, вошла в комнату в одной сорочке и с распущенными волосами. Почему-то с этим незнакомцем я чувствовала себя намного уютнее, чем с собственной семьей. Скорее всего, проведя сегодня с ним ночь, в качестве благодарности для него и снятия напряжения для себя, я больше никогда с ним не встречусь. А потому… можно хоть по потолку бегать и петь неприличные песни. Никто не скривит презрительно лицо и не прошипит о том, что «Мастер Жанна ведет себя неприемлемо». Я ему даже имя свое не сказала, и на стукача он не похож.