Десять дней на Вояже
Шрифт:
– Что делать?! – Крикнула Мона, стараясь перекричать громкие звуки. – Надо кого-то позвать!
– Никого здесь нет, все на набережной! – Ответила Рита.
Она кинулась к ближайшему входу, но он оказался закрыт, Мона попробовала открыть соседний – тот же результат. Но одна дверь все же оказалась незапертой, и женщины, не найдя лифта, бросились вверх по лестнице. До последнего седьмого этажа они добрались в изнеможении и остановились перевести дух. На крышу вела хлипкая дверца из какого-то сплава алюминия, она была закрыта, но женщины без особого труда устранили это препятствие. На крыше было светло от цветных
– Стойте, тут надо осторожно. Что делать, мы, конечно, не знаем, потому как не специалисты, но времени у нас нет.
– Надо с ней заговорить, – предложила Мона.
– Она нас не услышит в таком грохоте, – четко произнесла Рита на ухо девушке. – А если будем кричать, мы ее напугаем.
– А что делать? Она вон раскачивается вправо-влево, – показала рукой Мона.
– Подойдем сзади и резко опрокинем ее навзничь, – решительно сказала Рита.
Ее голос потонул в звуках очередного залпа. Подойти к девушке оказалось несложно.
– «Тихо-тихо-тихо», – повторяла про себя Рита. – «Только не сорвись!»
И когда рука легла в плечо девчушки, она поняла, что теперь уже точно не отпустит ее, что бы ни случилось. На другое плечо навалилась Мона. Но, чтобы уронить хрупкое создание, никаких особых усилий и не требовалась – она кулем рухнула на теплую поверхность крыши, и осталась лежать с закрытыми глазами, блаженно улыбаясь чему-то. Рита и Мона, удивленно переглянувшись, опустились рядом перевести дух.
– Она дышит? Что с ней? – Прочитала Рита по губам спутницы.
Салют продолжался, сопровождаясь жутким шумом и цветными сполохами.
– Дышит, – Рита наклонилась над девчушкой. – Кажется, она под наркотой.
– Что? Под чем? Ей плохо? – Кричала Мона.
– Да нет, хорошо ей. Пока, – пробормотала Рита, знаками показывая девушке, что надо посидеть подождать, пока закончится этот ужасный грохот.
Только тут она как следует рассмотрела экстремалку: размалеванное косметикой личико не могло скрыть возраст – не больше пятнадцати, пряди темно-русых волос выкрашены во все цвета радуги, подчеркнутая мешковатая небрежность дорогой одежды, хорошая обувь. Хотя Рита ведь плохо в этом разбиралась, за последние годы зеленую форму она сменила на синюю, синюю на коричневую, а коричневую – на серебристо-серую.
Вдруг девушка начала издавать булькающие звуки и резко повернулась на бок. Рвотные массы пошли из нее фонтаном. Рита и Мона непроизвольно отпрянули в разные стороны. Потом она снова обессиленно упала, но едва женщины приблизились, ситуация повторилась.
– Ей плохо! Что делать? – Выпалила Мона.
– Подождем, пока рвота прекратится, и спустим вниз, поблизости должна быть больница.
Когда девушка совсем обессилела и притихла, женщины осторожно прислонили ее к стенке из каких-то контейнеров. Она открыла глаза и окинула мутным непонимающим взором окружающее ее пространство. Рита достала из кармана салфетки и, как могла, удалила с лица и одежды зловонные пятна. Девушка остановила на ней взгляд, который начал казаться осмысленным.
– Как тебя зовут? –
– Тина, – хрипло ответила девушка.
– А что с тобой случилось? Почему тебя так… мутит? – Спросила Рита.
– Мне… плохо. Это заноза… – Прохрипела Тина и закрыла глаза, безвольно свесив голову на грудь.
– Дышит? – Спросила Мона.
– Дышит, – кивнула Рита. – Что за «заноза»?
– Может это наркотик такой?
– Может…
Девушка неожиданно разразилась хриплым кашлем. Пришлось подождать.
– Тина, ты можешь идти? – Спросила Рита, когда девушка немного пришла в себя.
– Зачем? –Захихикала Тина. – Вы кто?
– Я – Рита, а это – Мона. Мы хотим тебе помочь, тебе надо в больницу.
– Мне – нет. Он меня там найдет, а я не хочу его видеть! – Выкрикнула она и захихикала.
– Кто найдет? – Хором спросили женщины.
Но взгляд Тины снова стал расфокусированным.
– Заноза! – Хихикнула она.
– Мона, ее надо спускать, она сильно побледнела. Давайте попробуем ее поднять с двух сторон.
– Хорошо, я держу.
– Положите ее руку себе на плечи. Так, а я с другой стороны. Хорошо. Вам тяжело?
– Да, нет, то есть нормально.
– Мы будем останавливаться и отдыхать. Пошли.
Спуск с семиэтажного здания оказался довольно продолжительным. Тина то стонала, то хихикала, то снова вспоминала какую-то занозу. Периодически она отказывалась хоть как-то переставлять ноги и просто висла на руках поддерживающих ее женщин. Тогда прислонялись к стене или просто опускались на лестницу и ждали. Когда они втроем, наконец, вывалились из подъезда, салют давно закончился, а когда прошли дворы и вышли к реке, набережная была пуста, только роботы-уборщики трудились, убирая напоминания еще об одном вечере.
– Мона, посмотрите, пожалуйста, по карте, где ближайшая больница, – попросила Рита, переваливая ношу на ближайшую скамейку.
– Нет! – Вдруг выкрикнула Тина. – Я не пойду в больницу!
При этом она сделала отчаянный рывок, вскочила со скамейки и пробежала пару шагов. Потом рухнула на мостовую и на какое-то время снова впала в забытье.
– В больницу, похоже, не получится, – сказала Рита после того, как они снова усадили девушку на лавку.
– Тогда надо к нам, в медотсек! – Уверенно предложила Мона.
– С этим будут проблемы – посторонний на борту без ведома начальства…
– Но мы же не можем ее тут оставить, – шепотом сказала девушка со слезами в голосе.
Такси приехало быстро, робот-навигатор быстро задал маршрут и трижды на разных языках спросил о необходимости посетить больницу, видимо считав основные показатели самочувствия пассажиров. Вопрос был проигнорирован.Рита сосредоточенно смотрела в окно, не видя ничего за ним. Ее занимала мысль, как незаметно довести девушку до медотсека и убедить Глуста помочь ей. Вот если бы он уже ушел к себе, Инна Михайловна несомненно помогла бы без лишних вопросов и оставила бы Тину до утра. Хотя наночь ее все же лучше устроить в каюте Риты. Расстояние до космопорта для современной техники вобщем-то было пустяковым, но на очередном перекрестке машина надолго остановилась, пропуская целую процессию мчавшихся на высокой скорости полицейских автомобилей. Они разорвали ночную темноту и тишину города так внезапно, что обескураженные женщины вздрогнули и уставились в окна.