Десять пальцев
Шрифт:
Десять
Отец Войчех, монах-доминиканец, служащий в церкви Св. Екатерины на Невском, рассказывал мне, как недавно ездил в Краков на юбилей. Один из краковских доминиканцев отмечал 65 лет священства.
Я удивился:
— Шестьдесят пять?
— Шестьдесят пять. Он стал священником в 1936-м. И с тех пор каждое утро встает, умывается и идет в часовню молиться. Ничего нового: каждый день встает, умывается, идет
Если подумать над историей жизни этого знакомого отца Войчеха, то многое в Католической церкви станет понятнее. В большой, насчитывающей полтора миллиарда верующих Католической церкви. И в не очень большой католической церкви Св. Екатерины, расположенной на Невском проспекте, в которую хожу я.
Не знаю как вам, а мне иногда бывает забавно наблюдать, НАСКОЛЬКО окружающие меня люди лишены памяти. Проводя день за бессмысленной болтовней, а вечера у телевизора, мои современники живут так, словно они — первое поколение землян… прежнего нет, будущего не будет… они ничего не помнят, потому что им НЕЧЕГО помнить.
В этом смысле прихожане церкви Св. Екатерины здорово меня удивляют. Вроде бы обычные люди… но — не совсем обычные.
Кое-кто из приходящих сюда на воскресные мессы бабушек до сих пор помнят, как участвовали в евхаристических процессиях, проходивших до войны. И помнят рассказы своих бабушек. Которые в свою очередь участвовали в точно таких же процессиях… проводившихся тоже до войны… скажем, до какой-нибудь русско-турецкой войны.
Сегодня в церкви Св. Екатерины служат священники-доминиканцы. А в XVIII столетии здесь служили несколько иезуитов. То столетие для иезуитов складывалось не самым удачным образом. В 1773 году по всему миру орден был запрещен, имущество иезуитов конфисковано, а священникам предложили перейти в иные ордены.
Знаете, что интересно? Единственные иезуиты, которые не выполнили предписаний, жили у нас, в церкви на Невском проспекте. С той стороны церкви, что выходит к Русскому музею, двести лет назад стоял деревянный домик последнего генерала ордена иезуитов. Как-то во время пожара домик сгорел, а сам генерал задохнулся дымом. Сегодня на этом месте открыт магазинчик по продаже пиратских CD и вечно толпятся панк-девушки в ботинках DrMartens.
За имуществом в моей церкви следит очень ответственный мужчина по имени Женя. Должность его называется красиво — старший ризничий. Проще говоря, Женя работает церковным завхозом.
Женя хорошо ко мне относится. Он сам просил называть его просто по имени, и я уже привык так его называть, хотя на самом деле Женя родился в один год с моим отцом и называть бы мне его Евгением плюс отчество, но он возражает.
Как-то я не рассчитал время и пришел в церковь приблизительно за час до начала вечерней мессы.
Снаружи была зима. Я просто сидел в церкви и ждал, когда пройдет время. Женя копался в электропроводке.
— Скучно?
— Да нет.
— Хочешь посмотреть крипту Понятовского?
Первые два слова я понимал, а вторую пару нет. Но на всякий случай кивнул:
— Хочу.
— Пойдем.
Женя зашел в служебное помещение, где висел стенд с ключами: «Ризница», «Зал для катехизации», «Библиотека», «Кабинет настоятеля». Над одним ключом висела бирочка: «Крипта Понятовского».
Он взял ключ со стенда. Мы вышли во двор и обогнули церковь. Церковный двор был покрыт снегом цвета мазута. Мы спустились по небольшой лесенке, и Женя отпер могучую средневековую дверь, ведущую в подвалы храма.
На самом деле Станиславом-Августом Понятовским звали последнего короля независимой Польши. Русская тиранесса Екатерина Вторая колесовала его страну, но взамен позволила низложенному королю занять место в своей постели. Ходили слухи, что император Павел рожден не от законного Екатерининого мужа, а как раз от Станислава-Августа.
Понятовский умер в Петербурге. И, как оказалось, был похоронен в подвале моей церкви. Там находится его крипта, в смысле — гробница.
Я ходил мимо его могилы несколько лет подряд. И даже не подозревал, что под фундаментом церкви расположена чья-то могила. Тем более — могила настоящего короля. А люди, толпами бредущие по Невскому проспекту, не подозревают об этом и до сих пор.
Подвалы, что расположены под моей церковью, огромны. Помимо короля, здесь похоронен наполеоновский генерал Моро. А столетие назад здесь находилась и гигантская храмовая библиотека, состоявшая из десятков тысяч старинных томов. При Советской власти эти книги были просто выброшены во двор и сгнили от сырости.
Помещение было низкое, сводчатое, выложенное рыжим кирпичом. Место, где располагалась гробница Понятовского, отгорожено толстой металлической решеткой. На решетке изображен герб польских королей.
Монарха похоронили в золотой короне, высоких рыцарских перчатках и горностаевой мантии. Через тридцать лет после похорон император Александр Первый зачем-то решил вскрыть гроб своего возможного деда.
В сопровождении адъютанта и двух дам он ночью прибыл в собор Св. Екатерины. Тогдашний ризничий взял ключ, который теперь хранится у Жени, и царь спустился в церковные подвалы.
При свете свечей гроб был извлечен из подпола и вскрыт. Как только крышка гроба была приподнята, оттуда вывалилась истлевшая голова в короне и с громким лязгом покатилась по ступеням.
Обе дамы рухнули в обморок. Мужчины в ужасе упали на колени и начали молиться. Через полчаса царь уехал из церкви и больше никогда не пытался вскрыть гробницу. А потом, я думаю, о ней просто забыли.
Петербург всегда был самым католическим городом страны. В начале ХХ века католиков здесь насчитывалось приблизительно 70 тысяч. Каждый восьмой прохожий на улице.
Эти люди заботились о своей церкви. Мои современники давно забыли о том, что если они из своего кармана не оплатят ремонт храма, то за них этого не сделает никто. А те люди помнили об этом постоянно.