Десять тысяч американских долларов
Шрифт:
— Полдень, дружище, — прошипел главарь так, что его слышали все. — Ваше время истекло.
Луис задрожал, из уголка старческого рта на подбородок потекла струйка слюны. Хотя Эдж ничего не почувствовал, он наморщил нос, представив запах, который исходил от Луиса. Эдж подумал о седельных сумках Эль Матадора, взвешивая свои шансы. Быстрый взгляд через плечо убедил его, что его шансы равны нулю.
— Гринго, — привлек его внимание Матадор. — Мне кажется, что ваш друг замерз по дороге. Он так дрожит… Солнечная ванна пошла бы ему на пользу.
Эдж со вздохом спешился.
— Мигель, колышки.
Толстяк с серьгой в ухе порылся в сумке, извлек четыре металлических прутка и бросил их к ногам Эджа.
— Загорать в одежде не принято, — пробормотал Эль Матадор, разглядывая Луиса. — Раздевайтесь и ложитесь в таком виде…
Эль Матадор расставил ноги и поднял руки над головой.
— Эль Матадор… с мольбой проговорил Луис. Удар прикладом по голове был ему ответом. — Если вы не разденетесь, я сделаю это ножом. Но я тоже замерз, и моя рука может дрогнуть.
Наблюдая как Луис трясущимися пальцами расстегивает пуговицы, Эль Матадор рассмеялся. Тем временем Мигель взял лассо, отрезал четыре куска веревки по футу длиной и отправил их за прутками.
— Так вот чем вы собирались поразить наше воображение? — мягко спросил Эдж.
— В этом мире трудно изобрести что-то новое, сеньор, расхохотался Мигель.
Луис снял одежду. Жалкий и беззащитный стоял он под палящими лучами солнца.
— Ложитесь, — приказал главарь, и старик покорно опустился на землю, морщась от прикосновения раскаленных камней к коже.
— Теперь ты, гринго!
Эдж подобрал колышки, и каблуком вогнал их в неподатливый грунт. Затем обвязал веревки вокруг грязных, старческих, холодеющих от страха запястий и лодыжек Луиса. Бандиты повели лошадей под тень гигантских кактусов, и Эдж получил возможность сказать мексиканцу несколько слов.
— Сожалею, что должен делать это, — произнес он, стараясь не шевелить губами. На лице его не было и следа искренности.
На глазах старика появились слезы.
— Ничего я им не скажу, — ярость в его голосе заставила Эджа внимательно посмотреть на него. Слезы были проявлением бессильной злобы и ненависти, но в глазах застыла мрачная решимость.
Сейчас на его лице проступили черты, присущие ему в молодости — подлость, жестокость и агрессивность. Те качества, которыми наделены бандиты всех времен. За свою долгую жизнь он получил слишком много ударов, чтобы сохранить твердость духа, но в свой последний час, несмотря на отсутствие физических сил, в нем появилась решимость отомстить Эль Матадору, перехитрить его своей смертью.
— Луис… — мягко позвал Эдж.
— Сеньор?
— Эти десять тысяч существуют?
— Да, — выдохнул старик. — Сеньор, вы спасали мне жизнь, когда солдаты и бандиты хотели меня убить. И я скажу вам… Деньги находятся в Монтийо, меньше чем в десяти милях отсюда. Найти их сейчас нелегко, но кольцо послужит ключом…
Эдж посмотрел на средний палец правой руки Луиса, но больше ничего спросить не успел. Тень Эль Матадора упала на них. Бандит проверил каждый узел и кивнул, убедившись в их надежности.
— Гринго, — сказал он, поведя мушкетоном в сторону, идите в тень, выпейте водички. Через час мы проверим, насколько благотворно повлияли солнечные лучи на нашего пожилого друга.
Губы старика уже запеклись на солнце. Но он не промолвил ни слова, а злобная усмешка показала, что решимость не оставила его. Лицо главаря потемнела, мушкетон в его руке дрогнул.
Эдж потащился в тень, где бандиты потягивали воду из фляжек. Своей воды у американца не было, но ни один из бандитов с ним не поделился.
Прошло около получаса. Бандиты молчали. Все они, кроме одного, не замечали Эджа, который внимательно следил за Луисом, терпящим невыносимые муки под лучами полуденного солнца. Он чувствовал интерес к своей персоне, который проявлял Торрес, но был к нему равнодушен, пока тот не заговорил:
— У меня давно не было возможности поработать ножом. Боюсь потерять мастерство из-за отсутствии практики.
Все оживились. Эль Матадор пристально посмотрел на американца и его лицо расплылось в фамильярной усмешке.
— Я не уверен, что американец в самом деле знает то, в чем пытается нас уверить. — Но мы должны сохранить ему жизнь, если он все-таки говорил правду. Старичок-то наш скоро изжарится насмерть.
— Весьма признателен за заботу о моем здоровье, доброжелательно произнес Эдж.
— С другой стороны, Торрес, вы правы, — продолжил Эль Матадор. — Вы непревзойденный мастер ножа и ваше искусство не должно ржаветь. — Копнув сапогом землю, он улыбнулся. — Вы можете кроить его сколько угодно, но он не должен умереть, иначе умрете вы. В Мексике есть и другие мастера ножа.
Эдж посмотрел на Торреса. Тот был уверен, что сможет превратить американца в кровавую тряпку без малейшего риска для себя. Бандит извлек кинжал с длинным лезвием.
— Как с оружием для меня? — спросил Эдж, кинув быстрый взгляд на Матадора.
— Не в наших правилах выделять оружие врагу, — буркнул тот. Бандиты рассмеялись, Торрес поднялся и, рисуясь, сделал выпад, хотя до противника было слишком далеко. Эдж вскочил.
— У него довольно острый нрав, — пробормотал он, когда лезвие со свистом распороло воздух.
— Вы попали в точку, сеньор, — гнусно рассмеялся Эль Матадор.
Глава 16
Джо раскачивался и делал самые неожиданные прыжки.
— Хах! — вырывалось у Торреса почти при каждом взмахе.
Сначала его лицо, обезображенное шрамом, выражало несомненное удовольствие. Неровные зубы и глаза блестели, как сталь его оружия. Но когда ни один его выпад не достиг цели, он осознал, с каким ловким соперником связался на этот раз. Он помрачнел.