Десять тысяч стилей. Книга пятая

Головань Илья

 Ливий отлично понимал, что он – сильнее многих своих ровесников и товарищей по Школе Войны. Только парню все равно казалось, что этой силы недостаточно. Прикинув в уме, чего не хватает, Ливий пришел к выводу: развивать нужно многое. Сначала он хотел добраться до рубежа Тела Виверны, чтобы начать создавать внутри себя Ядро. А еще Ливий собирался сделать свою кожу прочнее. Да, пропустив ярь, Волк мог легко защититься от обычного оружия – мечи и копья просто ломались о его кожу. Слабые идущие тоже не могли пробиться через естественную защиту, а даже без поддержки

яри было еще и плотное содержание внутренней энергии во всем организме. Любой идущий на уровне Тела Виверны обладал крепкой кожей, но Волку этого было недостаточно. Он решил выполнить обе задачи с помощью Барьера Смертельного Дождя, а для улучшения эффекта обмазался Хон-травой.

– Пора, – сказал Ливий, чувствуя сильный жар, обуявший его тело. – Говорят, очень больно. Посмотрим, посмотрим.

 Забравшись внутрь куба, Волк сел в расслабленную позицию. После нескольких глубоких вдохов, он замкнул последний участок магической цепи.

 В ту же секунду десятки тысяч раскаленных игл пронзили Ливия. Барьер Смертельного Дождя не дал даже возможности для сопротивления – Волк потерял сознание от боли.

Глава 25. Уговор

– Господин, мы не сможем долго здесь оставаться.

– Сколько у нас времени? – спросил Хаос с легким раздражением.

– Около часа. Лучше будет уложиться в этот срок, – дал ответ мужчина в маске.

– Посмотрим на их сговорчивость, Гром, – усмехнулся Хаос.

 Дорога десяти тысяч ступеней вела в один из трех храмов Истин – храм Ммон. Среди обычных людей ходило поверье, что, загадав желание и поднявшись по всем ступеням без единой остановки, можно надеяться на чудо. Но простые люди редко захаживали сюда. Торговцам нечем было торговать с монахами, новые послушники приходили нечасто, а дорога к храму Ммон была достаточно сложной, чтобы паломники появлялись здесь всего два раза в год – в день Истины и в месяц Круга.

 Всего один шаг – и Хаос оказался на самой последней ступени.

– Пусть мир познает от меня правду, – сказал он, загадывая желание. Хаос будто насмехался и над поверьями обычных людей, и над самим храмом, на врата которого сейчас смотрел.

– Чтобы загадать желание, нужно пройти все десять тысяч ступеней. Ты же остался на десятитысячной, не сделав последний шаг, поэтому судьба не услышит твоих молитв, Хаос. Тебе суждено вечно оставаться в шаге от свершения своих планов. Ммон.

– Решил выйти сам, старый монах? – спросил Хаос, обнажая свой новый меч – Рассекатель.

– Тот, кто приходит в храм Ммон, получает достойный прием.

 Листья закружились по ветру, образуя небольшой вихрь перед вратами, а через мгновение там уже стоял монах. Морщины и седые брови доказывали, что Хаос был прав – настоятель храма вышел к главе Единства лично.

– Ты можешь отдать писания мне, и, так и быть, в храм Ммон не войдет ни один мой человек, в том числе и я.

– И ты думаешь, я соглашусь? – спросил монах, издевательски поднимая брови.

– Зачем святому человеку кровопролитие? Я думал, вам всегда лучше избегать ненужных жертв, – пожал плечами Хаос.

– Так оно и есть. Только бывают моменты в жизни, когда даже самый мирный монах берет в руки посох.

– Тогда умри, старый ублюдок!

 Всего мгновение назад Хаос был спокоен, а теперь он будто взорвался. Клинок покрылся ярью и Волей, глава Единства прыгнул вперед, как дикий зверь, намереваясь уничтожить настоятеля одним ударом, только монах так же быстро ударил кулаком. Настоятель даже не коснулся Хаоса, но тот улетел спиной вперед, как выпущенный арбалетом болт. С трудом затормозив, глава Единства встал прямо на воздух в двух сотнях метров от храма и закричал:

– А ты на что-то способен, старый ублюдок! Покажи мне свою силу.

– Ммон, – сказал настоятель, встряхивая свои четки.

 Обмякшее тело парня неподвижно лежало на полу. Кто-то подошел к нему, но не стал ничего делать, вместо этого усевшись в невесть откуда взявшееся кресло. Вмешательство не требовалось, ведь парень уже начинал приходить в себя.

 Потеряв сознание от боли, Ливий не остался беззащитен. Спустя полчаса Венера и Веста, ведомые какими-то подсознательными рефлексами, пробудились, исцеляя организм Волка. Ран не было, только боль оказалась такой сильной, что нанесла удар по психике Ливия.

– Ай.

 Ливий открыл глаза в своем мире Божественной медитации. Здесь не было боли, только притупленное ощущение вонзающихся раскаленных игл осталось с парнем на доли секунды.

– Потерял сознание от боли, надо же, – улыбнулся Ливий, сам не веря в это. Ему уже давно казалось, что он находится на уровне, где сможет терпеть любую боль, а если и не сможет, то ничто не способно помешать ему уйти в мир Божественной медитации. Барьер Смертельного Дождя убедил парня в обратном.

– Как же я сюда попал? Подсознательно, наверное, – подумал Ливий и окинул взглядом поляну.

 Олени паслись где-то вдалеке, а вот лисица охотилась на мышь всего в пяти метрах. Птицы пели в ветвях груши, на ногу Ливия села бабочка – жизнь в мире Божественной медитации бурлила, вращаясь в водовороте существования.

– Поспели, – подумал Волк, глянув на груши. Они пока могли повисеть, но через месяц однозначно упали бы вниз. Нужно было поспешить с грушами, вот только как можно найти момент для медитации, когда у тебя работа в Отделе Пера, договор с главой Школы, да еще и спор с Лягушкой?

– Сам ввязался, – пробурчал Ливий. – Интересно, как долго я без сознания? Надеюсь, хоть смену не пропустил. И вообще, почему я потерял сознание?

 Волку захотелось свериться с информацией о Барьере Смертельного Дождя в своей голове, только стоило парню подумать об этом, как посреди поляны появилась огромная каменная стела с высеченными на ней строками из книги. Приглядевшись, Ливий понял, что на камне написано все, что он знал о Барьере Смертельного Дождя.

– Значит, в этом мире скрижаль, на которую я высекаю знания, реальна? Интересно.