Десять жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин
Шрифт:
Летом в Ревель приезжали на гастроли знаменитые петербургские цирки Чинизелли и Труцци. Если Митя был поклонником женской красоты на арене, знакомился с артистками, наездницами и акробатками, дарил им цветы и свои стихи, то Василий, наоборот, старался подружиться с клоунами, эквилибристами и жонглерами. Но при разнице темпераментов, привычек и желаний братья никогда не ссорились, и старший неизменно помогал младшему.
Григорий Андреевич поощрял все увлечения сыновей – и французской борьбой, и литературой. И образование они продолжили на свой выбор. Дмитрий поступил в Императорский Санкт-Петербургский университет на факультет восточных языков, Василий в 1892 году – на историко-филологический факультет.
Студенческие
Среди любимых профессоров он особо выделил Сергея Платонова, умевшего блестяще преподать картины разных эпох российской истории, и Фаддея Зелинского, читавшего курс античной истории. Лекции Зелинского Ян потом не раз вспомнит, что неудивительно. Слушать их приходили студенты едва ли не всех факультетов: «Античный мир, воскрешаемый Зелинским, не был миром реальной действительности. Его герои – статуи из паросского мрамора, сверкающие на солнце как свежевыпавший снег. Но они не были холодны. Они были, как Галатея Пигмалиона, одухотворены пафосом любви. Они выражали те вечно-человеческие страсти, которые подчиняли людей Мойре, порождали трагедии…» [6]
6
Анциферов Н. П. Из дум о былом. М., 1992. С. 158.
Василий пренебрегал штудированием литографированных лекций – скучновато. Зато постоянно углублялся в чем-то зацепившие его «специальные вопросы». Иногда это приносило приличные плоды. Так, за работу «Псковские говоры» его наградили стипендией – 25 рублей в месяц, на два года. И дважды приглашали на научные беседы студентов – выступить по теме «Островитяне Большого и Малого Рогге. Наблюдения над остзейскими шведами» (там Янчевецкий, вероятно, побывал, когда приезжал в Эстляндию на каникулы).
В цирке братьев Труцци он разыскал акробата Жаколино Роше, с которым познакомился гимназистом. Договорился о занятиях – по рублю за урок. Однажды, делая сальто, Василий вдруг растерялся и чуть не приземлился на голову. Роше подхватил его, поставил на ковер, дал тумака и отчитал: «Каррамба! Нельзя пугаться, когда ты на арене. Верь, что все удастся, только старайся каждый раз напрячь все силы». Словесный урок потом пригодился Яну не хуже гимнастических. Он научился ходить на руках, делать сальто-мортале, флик-фляк и иные трюки. Эти умения неоднократно выручали его в последующих странствиях.
Еще Василий Янчевецкий примкнул к сигмаистам. Так именовали себя участники неформального студенческого клуба оригиналов, возглавлял который Сергей Сыромятников – литературный псевдоним Сигма. Выпускник 1890 года, Сыромятников служил в Министерстве юстиции, одновременно делал карьеру журналиста, но поддерживал связи с альма-матер. Он печатался в «Новом времени» и многих других столичных газетах и журналах, отличался хлесткой и остроумной речью. В общем, был для студентов авторитетом, и потому Янчевецкий с радостью согласился поработать у Сигмы секретарем – фактически забесплатно. Знакомство переросло в долгую доверительную дружбу.
Разумеется, он общался со студентами, увлеченными революционными идеями. Но сын гимназического директора, воспитанный в духе служения государственным интересам, считал: для улучшения народной жизни не обязательно устраивать политический переворот. Надеяться можно на постепенные преобразования и просвещение. Партийные догматы так же вредны, как и слепое подчинение иностранным влияниям. Что действительно важно – это борьба за свободу слова, личности, совести, собраний и развитие образования, медицины, промышленности. Но борьба все же ненасильственная. История человечества и так полна войн, мятежей и раздоров,
Это стихотворение Василий сочинил для «Литературного сборника произведений студентов Императорского Санкт-Петербургского университета», издать который придумал Сигма. Доход от продажи книг предполагалось передать обществу вспомоществования неимущим студентам. Редактировали сборник знаменитости – поэт Аполлон Майков и писатель Дмитрий Григорович. Обложку и виньетки нарисовал студент-юрист Николай Рерих. Дмитрий Янчевецкий предоставил переводы из Конфуция и сделал иллюстрации для трех стихотворений брата. Вот еще одно из них:
О, что ты, жизнь? Ты – дивная мечта,Слетевшая с небес. Ты – сон богов,Ты – эльфов полуночное порханьеПо стебелькам заснувших ароматныхНедвижно грезящих цветов. Ты – рай!Ты – грусть неясная, ты – скорбь, тоска!Ты – муки, ты – страданья! Что же ты?Все сообразно с традициями времени. Ничего новаторского в русской поэзии еще не появилось, а Василий Янчевецкий к тому же увлекался немецкими поэтами-романтиками. Гимназист-фантазер превратился в мечтательного студента, грезящего наяву? О нет. Сдав в 1898 году выпускные экзамены и получив диплом II степени, он решил, что исполнил данное родителям обещание. И теперь вправе осуществить заветное желание – отправиться в настоящее странствие. Настоящее – значит, трудное. Пешком по России. С котомкой за плечами.
«Средств для путешествия у меня не было, но меня неудержимо влекла влюбленность в дорогу и в далекие горизонты», – вспоминал позднее Ян. К приключению он подготовился – послал письмо редактору «Санкт-Петербургских ведомостей» князю Ухтомскому с предложением стать корреспондентом газеты в своих скитаниях по Руси. Намеченный маршрут впечатлял: от Великого Новгорода до Волги, через Урал, и по Сибири до Владивостока.
В ожидании ответа Василий ходил на службу в Казенную палату Ревеля – место подыскал отец. Григорий Андреевич присмотрел и невесту для сына – весьма привлекательную девушку, к тому же с солидным приданым: ее родители владели большим пивоваренным заводом. После знакомства Василий про себя решил, что она – счастливая и желанная находка для любого жениха. Но на вопрос отца «Ну как?» показал письмо от князя Ухтомского, только что полученное с почты. Редактору столичной газеты понравилась идея путешествия, и он предлагал жалованье 50 рублей в месяц и по 50 копеек за каждую строчку напечатанных очерков. Довольно скромный гонорар, но Василию, изнывавшему от скуки на чиновничьей должности, он показался богатством, вполне достаточным для осуществления задуманного.