Десятка (сборник)
Шрифт:
Из колонок звучит техно. В углу большой комнаты Маша танцует стриптиз. На ней – короткое красное платье и черные чулки в сеточку. Кроме нее, в комнате человек пять мужчин и девушка в черном вечернем платье. Девушка держит в руке большой бокал белого вина. В углу в кожаном кресле сидит Будович. Он, не отрываясь, смотрит на Машу. Во рту дымится сигарета.
Комната обшита деревянными панелями. Вдоль одной стены – стеллажи с книгами: в основном многотомными собраниями сочинений в тисненых переплетах. Из другой части дома доносятся звуки техно.
На кожаном диване сидят Георгий и мужик лет сорока, толстомордый, стриженный налысо, в костюме, без галстука. Две верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, открывая седые волоски и толстую золотую цепь. Георгий наливает себе и толстомордому коньяка, они чокаются, выпивают. Толстомордый берет с тарелки ломтик лимона, нюхает, сует в рот, начинает жевать.
– Неправильно делаешь, – говорит Георгий. – Ты лимоном убиваешь вкус коньяка.
– Не еби вола.
– Ты знаешь, почему вообще коньяк стали закусывать лимоном?
– Нет.
– Царь Николай Второй очень не любил вкус коньяка. А лимон перебивает любой вкус, поэтому царь стал закусывать коньяк лимоном. Причем, говорят, в первый раз он это сделал как раз у нас, на Урале. Потом его свита переняла эту моду, а от нее – все остальные. Включая тебя…
– Ладно, все это херня. Что насчет девки?
– Все в порядке. Пляшет вон… – Георгий кивает на дверь в коридор, откуда доносится музыка.
В комнату заглядывает Кирилл с бокалом пива. Толстомордый и Георгий сидят к нему спиной. Кирилл садится в кресло метрах в трех от мужчин. Они его не замечают.
– Мне это не особо нравится, – говорит толстомордый.
– А что тебе может не нравится? Девку должны закрыть. Уголовное дело, подписка о невыезде… Все решат, что ушла в бега. Объявят в федеральный – так, для галочки…
– А чего ее Николаев прессанул?
– За то, что не дала. За что ж еще?
Оба смеются.
– Дура, бля, – говорит толстомордый.
– Но ты ее сразу обломишь, да? Будет работать, как все твои. А то и лучше… Когда будем расходиться, посадишь в свою тачку. Она сядет без вопросов, я ей объяснил конкретно…
Кирилл заходит в комнату, где танцует Маша. Она осталась в трусах, чулках и туфлях, начинает медленно снимать чулок. Мужчины подтянулись поближе, среди них – Панченко. Девушка с бокалом пританцовывает мимо ритма музыки, бокал почти пустой. Будович все так же сидит в кресле с сигаретой.
Кирилл подходит ближе. Маша смотрит на него, продолжая стаскивать чулок.
Небольшая комната. Маша торопливо натягивает джинсы. На кровати валяются ее красное платье, сумка, чулки. Кирилл стоит рядом, в куртке, на плече – рюкзак.
В комнату заглядывает Георгий.
– В чем дело? – спрашивает он. – Куда это ты, а? Что, забыла про договоренность? А ты кто такой? – Он смотрит на Кирилла.
Кирилл бьет его кулаком в челюсть, ногой в живот. Хватает за руку, бросает на кровать, добавляет сзади по затылку.
– Он «в ауте» надолго, – говорит Кирилл. – Сейчас спокойно выходим, очень спокойно.
Он берет сумку Маши, оба выходят из комнаты. Кирилл закрывает дверь.
Они идут по коридору, навстречу – Панченко. Он улыбается.
– Ну, ты, Кира, зря время не теряешь… Ладно, давай, удачи!
Квартира. Маша сидит на диване. Кирилл ходит по комнате. Оба курят.
– У меня абсолютно нет вариантов, – говорит Маша. – В отличие от тебя. Ты можешь вернуться домой. Если что, тебя папа отмажет – ты же сам говорил… А мне надо куда-нибудь уезжать…
– Куда?
– Хоть куда. Может, в Москву…
– Загранпаспорт у тебя есть?
Маша мотает головой.
– А кто в Москве?
– Подруга.
– Насколько близкая?
– Раньше была близкая, сейчас – сложно сказать, мы давно не виделись…
– Не вариант. Есть такое предложение. У меня тетя в Туапсе. У нас с ней очень хорошие отношения, и вообще она понимающий человек. Можно поехать к ней, пересидеть… Тем более что там теплее, море рядом…
– Не говори ерунды. Ты что, вот так вот просто готов все бросить и поехать со мной?
Кирилл пожимает плечами, смотрит на Машу.
– Надо выбираться из города на попутках. Эти уроды могли сообщить ментам, что ты нарушила подписку… А лучше вообще всю дорогу автостопом.
– Сколько там километров?
– Три тысячи. Или две с половиной. Около того, короче… Да, нужно отключить мобильники – чтобы нельзя было засечь… Где-нибудь купим левые «симки».
– Да, сейчас, только сброшу маме эсэмэску…
– Не сообщай ей, куда мы поедем. Никто не должен знать, даже она…
– Ладно.
Кирилл выключает свой мобильник.
– А тебе зачем отключать? – спрашивает Маша. – Про тебя ведь никто ничего не знает. Или, думаешь, могут сдать твои эти люди?
– Не исключено. Я им никто, а они между собой все повязаны…
Маша и Кирилл выходят из подъезда. Кирилл несет рюкзак и сумку.
– Ты представляешь себе маршрут? – спрашивает Маша.
– Так, примерно. Посмотрел в интернете. Уфа, Самара, Саратов…
– А как выезжать из города?
– На трассу Р-242.
Они сворачивают за угол дома, выходят на улицу.
Кирилл ставит сумку и рюкзак на тротуар. По улице едет «семерка» вишневого цвета, с проржавевшими крыльями. Кирилл машет рукой. Машина останавливается.