Десятка (сборник)
Шрифт:
– А теперь ты играешь в футбол? Ну так, для себя…
– Играл на физкультуре в училе…
Валера поднялся, подошел к краю поля.
– Э, пацаны, можно с вами сыграть?
Невысокий сухой пацан сморщился, оскалил зубы.
– Ну, сыграй, если не сцышь…
– Пусть к нам идет, – крикнул другой – повыше и постарше, в майке с самопальным номером «11», мы и так дуем…
– Ладно, пусть идет к вам.
Игра началась. Валера легко отобрал мяч у «сухого», пробежал полполя, сделал ложный замах перед вратарем. Вратарь прыгнул в одну сторону, Валера легонько катнул мяч в другую –
– Лучше б ты к нам пошел, – сказал «сухой».
Команда ушла обороняться, Валера остался на половине соперника, помахал рукой Свете. Она достала из пачки сигарету, прикурила. Мяч высоко взлетел над полем. Валера, оттеснив плечом пацана на голову ниже его, принял его на голову, сбросил на пустой кусок поля и побежал к воротам. Вратарь выбежал ему навстречу, Валера обвел его, катнул мяч в ворота. Добежавший до ворот «сухой» остановил его рукой.
– Одиннадцать метров! – закричали пацаны.
«Сухой» оттолкнул своего вратаря, встал в ворота. Валера установил мяч, отошел на несколько метров назад, разбежался. Удар получился несильный. Мяч полетел по центру ворот, «сухой» поймал его, заулыбался.
– Все, пацаны, спасибо, – сказал Валера.
– Что ты так слабо? Поиграй еще! – крикнули пацаны из его команды. – С тобой мы их сделаем, как щенков…
Валера подошел к Свете, сел рядом с ней, вытащил из пачки сигарету.
– Ты, Шуня, знаешь Слона? – спросил Лёдя. Он, Валера и Пыр шли по улице с бутылками пива. – Он не в нашей школе учился, а в одиннадцатой, на Менжинке. Но живет в доме, где сберкасса – значит, по типу, наш, рабочинский пацан. С семидесятого года, весной пришел из армии. Крутится – не надо баловаться. Поступил учиться в пед, на «конский» факультет.
– Что значит – конский? – спросил Пыр.
– Ну ты, бля, дебил. Там где на физруков и военруков учатся. Туда только после армии берут, но поступить, говорили пацаны, как два пальца обосцать. Сам бы поступил, только в армию что-то не охота… – Лёдя захохотал.
– Ты что, хочешь быть физруком?
– Дебил ты, Пыра. Ты думаешь, Слон пойдет работать в школу? Я ж говорю, он фарцует – не надо баловаться. Он, прикинь – староста группы, стипендию выдает. Получил в пятницу на всю группу. Это – штуки полторы, а может, больше, своих добавил – и поехал в Пинск ночным, в субботу на учебу не пошел. Утром – в Пинске. Набрал говна там всякого – жвачек там, резинок – на все деньги – и сразу на автобус. Выспался, а в воскресенье – на «Спартак», и все сдал в два раза. Наварил, две штуки, в общем. Короче, в понедельник выдал всем стипуху, и две штуки, бля, из ничего, прикинь, за выходные. Ясный пень, так можно жить – он на моторе постоянно ездит, на троллейбусе – ни разу. Вечером сидит в «Туристе» или в «Габрово».
Парни подошли к остановке, сели на лавку.
– Как ты думаешь, ты его – с концами? Ну, того мужика… – Лёдя посмотрел на Валеру.
– Вряд ли, с концами, – сказал Пыр. – Если б с концами, шухеру было бы знаешь, сколько? А так, вроде вообще никаких на районе
– Не, все это – говно, – сказал Лёдя. – Такие, как этот – пидарасьё, мне на них насрать. Надо ёбнуть цыгана или жида, этих я, бля, ненавижу…
– Ты что, предлагаешь – трудовика? – Пыр захихикал.
– Не, лучше Барона…
– Цыгана?
– Ну да.
– А он, правда, барон? – спросил Валера.
– Откуда я знаю? Так говорят. Одно знаю, что у него бабок немерено. Раз пришел в магазин на Моторный – с мешком. Прикинь, бля. И ложит, и ложит в мешок. Полный набрал – и на кассу. И кассирше дает сто рублей – типа, сдачи не надо. Что, она будет все из мешка доставать и считать? И так ясно, что там меньше, чем «сотка». Может, рублей на семьдесят или на восемьдесят.
– Зачем тогда нам его это самое? – спросил Пыр. – Может, лучше бабок снять с него, а?
– Таких, как ты, умных знаешь, сколько? К нему пацаны приходили – рэкет, типа…
– И что?
– Ничего. Больше, сказали, к нему не пойдем… У него, понты, типа, думает, что такой деловой, никого не боится вообще. Так что, его будет ёбнуть легко… Ты как, Шуня, хочешь его? Поленом по ебалу?
Валера прошел по первому этажу универмага, вышел на улицу через центральный вход. Начал накрапывать дождь. Валера вынул из сумки зонтик, стянул чехол, раскрыл.
У коммерческого отдела универсама стоял Малах – длинный, сутулый, в черной кожаной куртке «из кусков». Валера поздоровался с ним за руку.
– Что, тоже учило симуляешь? – спросил Малах.
Валера не ответил.
– Тебя что-то давно не видно. Я сам, конечно, не сильно часто хожу, но и ты тоже. Деньги есть? Взяли бы банку коммерческой водки. У меня как раз пятерка, если добавишь червонец…
Валера и Малах сидели, подстелив газеты, на крашеных деревянных лавках на трибуне стадиона.
Между ними стояла бутылка водки и лежал разломанный «кирпичик» хлеба. Дождь прекратился, но небо оставалось серым и пасмурным.
Малах взял бутылку, отпил, отломал хлеба, начал жевать.
– Херня какая-то творится в чемпионате, да? Грузины, вышли, «Жальгирис» вышел, осталось тринадцать команд. Что это за чемпионат такой, тринадцать команд? Ну, станут хохлы чемпионами, ну и что? Это все равно не считается, потому что не все команды играли…
Валера поднялся.
– Ну, я пошел, короче…
– Как – пошел? А допить?
– Все, давай.
Валера пожал Малаху руку, взял сумку и начал спускаться по проходу между секторами.
Троллейбус остановился. Валера и Света вышли.
– Это у тебя японская «аляска» или финская? – спросила Света.
– Я не знаю. Мама привезла из Москвы – ездила в командировку.
– По-моему, это – японская. Ничего такая… Ты «книгу покупателя» получил?
– Нет, мне восемнадцати нет еще… А ты?
– Ну и мне нет. Хотя толку с этой книги – того, что там расписано, куртка там зимняя или что там еще? В магазинах нету все равно, а если выбросят в продажу, надо в очереди стоять, и если не достоишься, то все равно, с книгой ты там или без книги.