Десятка (сборник)
Шрифт:
Она отошла, вернулась, подала Валере куртку.
– Не бойся, я никому не скажу. Дело молодое…
Старуха улыбнулась. На всех зубах у нее были металлические коронки.
Троллейбус катился по путепроводу. Слева дымили трубы шелковой фабрики, справа валялись за забором клейзавода горы костей. Света сидела на последнем сиденье – в зеленой куртке, голубых джинсах-«пирамидах», с тубусом в руках. Валера сделал к ней шаг. Троллейбус тряхнуло на ухабе. Он схватился за поручень.
– Привет, – сказал он.
– Привет. – Света улыбнулась.
– Что, с учебы?
– Да.
– А куда ты поступила?
– В «машинку». На «технологию материалов».
– А я поступал на «сварку»… Не хватило баллов. Пошел вот в четвертое училище… А кто еще из ваших куда поступил?
– Ленка Васильева – в технологический, Таня Сакович – в пединститут, на филфак… Рудинский – тоже в «машинку», на ПГС… А больше, вроде, никто никуда… Ну, в смысле в училища там…
– Ты на моторном выходишь?
Света кивнула.
– Я тоже.
За поворотом начинался поселок Куйбышева – две девятиэтажки, несколько пятиэтажек и целые улицы частного сектора. Троллейбус остановился. Валера выпрыгнул первым, протянул Свете руку. Она неуклюже, кончиками пальцев взялась за нее, ступила на тротуар. На лавке остановки сидели несколько пацанов лет по десять-двенадцать, курили, передавая друг другу сигарету без фильтра. У перевернутой урны валялись бычки, пробки от пива, помятая пачка от сигарет «Астра». Валера и Света повернули к гастроному.
У бокового входа – в винно-водочный отдел – стояли три местных алкаша. Один, прищурившись, посмотрел на Валеру и Свету.
– А ты разве не в сто сорок шестом живешь? – спросила Света.
– Да, в сто сорок шестом. Но я могу тебя проводить. Мне спешить некуда…
– Ну, пойдем тогда ко мне, чаю попьем…
Валера кивнул.
Валера и Света прошли через комнату на кухню.
– Присаживайся.
Валера сел на табуретку. Света взяла с плиты чайник, сняла крышку, заглянула в него, подошла к раковине, открыла кран. Под столом стояли трехлитровые банки с «закатанными» помидорами и огурцами, на столе – два ряда полулитровых банок с вареньем.
– Это все с дачи, – сказала Света. – Родители надоели уже с этой дачей. Мало того, что сами там каждые выходные торчат, так еще и меня заставляют… А тебя?
– У нас нет дачи.
– Что, серьезно? И участка вообще никакого?
– Нет, мама этим не занимается…
– А отец?
– Он с нами не живет.
Света кивнула, взяла квадратную пачку чая с надорванным краем, насыпала в две чашки.
– Ничего, что прямо в чашке, а не в заварнике?
Валера пожал плечами.
Окно выходило во двор. Тетка в халате развешивала белье на веревках, привязанных к деревьям и ограде газовых баллонов. Дед в шляпе сидел на лавочке у подъезда, опираясь на трость, и курил сигарету без фильтра. Два пацана с игрушечными пистолетами гнались друг за другом.
Света взяла с плиты чайник, налила в чашки кипяток, пододвинула к Валере начатую пачку печенья «К чаю».
– Странно, что ты не поступил, – сказала он. – Ты ж, вроде, неплохо учился, да? Без троек?
Валера кивнул.
– А Рудинский наш вообще ничего не делал весь девятый класс и десятый, а смотри – поступил. И что ты теперь будешь делать?
– Закончу хабзу, а там будет видно… Может, на будущий год опять буду поступать…
– А я вообще никуда поступать не хотела. Я УПК закончила на продавца промтоваров и хотела пойти работать. В универмаг, конечно, попробуй устройся, но, может, родители бы помогли… А там – ну, ты сам понимаешь – дефицит всякий, хоть одеться можно нормально. А то они подарили мне к поступлению – «лакосту» и «пирамиды». Это все уже скоро будет немодно… Но нет, они мне – поступай обязательно в институт, сейчас без высшего образования – никуда… Пошли, телевизор посмотрим?
Света нажала на кнопку «Горизонта». Появился звук, потом – изображение. Шли новости. «Десятки тысяч немцев вышли на улицы, чтобы отпраздновать объединение Германии», – говорил диктор. На экране мелькали улыбающиеся лица.
Света подошла к дивану, села рядом с Валерой. Он положил ей руку на плечи. Она сбросила ее.
– Не надо…
Валера придвинулся ближе, повернулся, схватил ее руками за оба плеча, повалил на диван, лег сверху.
– Что ты делаешь? Я же сказала – не надо… Ты что, не понимаешь русского языка? Не надо!..
Света молотила Валеру кулаками по спине, старалась вылезти из-под него. Он расстегнул ее джинсы, потащил вниз, вместе с трусами.
– Перестань сейчас же! Я милицию вызову! Ты что – вообще? Кому сказала…
Света замолчала, перестала вырываться. Валера расстегнул свои джинсы, стянул с задницы. На экране телевизора самолеты взлетали с палубы авианосца. «НАТО наращивает свое присутствие в Персидском заливе, – говорил диктор. – Нападение Ирака на Кувейт…»
Валера поднялся с дивана, застегнул джинсы.
– Курить будешь?
Света покачала головой, накрылась соскользнувшим со спинки дивана покрывалом. Валера подошел к вешалке, взял в кармане куртки пачку сигарет и спички, прикурил, подошел к окну. Внизу экскаватор копал траншею. Он поднес ковш к куче свежей коричневой земли, опрокинул.
Валера вышел из троллейбуса, повернул к универмагу. Тетка в засаленном белом халате продавала беляши. У ее ног на асфальте стояла большая алюминиевая кастрюля. Валера порылся в карманах, набрал мелочи, сунул тетке.
– Один.
Она бросила монетки в карман, оторвала от рулона кусок оберточной бумаги, сняла крышку кастрюли, достала беляш, протянула Валере.
– Что, тоже любишь собачье мясо? – сказал дед в темно зеленом плаще. – Они их жарят возле нашего дома, собачьи головы постоянно валяются…
– Иди отсюда, чмо сраное! – крикнула продавщица. – А то счас дам по мозгам – не встанешь!
Валера отошел, начал жевать беляш.
Около универмага, у бокового входа толпился народ. Валера бросил под ноги бумажку от беляша, подошел поближе.