Детектив на краю лета
Шрифт:
– Дед наследство оставил, – бухнул Степан Петрович.
– Это ты по делу говоришь или просто так?
– Просто так.
– Второе: Наталья Павловна. С этой всё наоборот – она должна в Ниццу сейчас ехать в Восточном экспрессе, а не на палубе теплоходика по Волге болтаться.
– А он туда идёт?
– Кто?
– Восточный экспресс.
– Куда?
– В Ниццу.
Владимир Иванович вздохнул:
– У неё на пальчике бриллиант каратов на пять. И наряды! Соображаешь? Это тебе не кот написал.
– Может, бриллианты как у Розалии Карловны.
– Не, не, не. Непохоже.
– Слушай, – вдруг сообразил проницательный и не зацикленный на своём огромном чувстве Степан Петрович, – она тебе нравится, да?
Владимир Иванович некоторое время писал в блокноте, как бисер сыпал.
– Она не про мою честь, – в конце концов сказал он. – И я это понимаю. Я же постарше тебя буду. Да и вообще!..
– На сколько ты меня старше?! На три года?
– Хоть на три, а всё равно старше. В мои годы ошибаться… нельзя. Плохо кончиться может.
– В чём ошибаться-то?! Или ты сразу жениться собрался?!
– Стёп, говорить мы об этом не станем, – с торжественной грустью заявил Владимир Иванович, видимо, поставивший на себе крест.
Степан Петрович, также поставивший на себе крест и теперь недоумевавший, куда этот крест подевался, сказал, что только об этом и стоит говорить, а всё остальное ерунда.
– С Натальей разберусь сам, – не нарушая торжественно-печального тона, продолжал Владимир Иванович. – Теперь потаскуха эта светская. Ксения. Ей тут явно невмоготу, прямо извелась вся. Во-первых, спаржу на пару делать не умеют. Во-вторых, устриц в Волге не водится. В-третьих, она всё ажиотажа ждёт, когда вокруг неё светопреставление начнётся, папарацци набегут, вертолёты налетят, а дело ни с места. Плывёт она себе в каюте номер три, и танцы вокруг неё один Богдан вытанцовывает, и то по глупости только.
– Что-то её здесь держит, – сказал Степан Петрович, думая, как это вышло, что он влюбился в Ташу.
– Или кто-то, – согласился его напарник. – Богдан вроде разъяснился, но тоже, знаешь… Не особенно. Кто это станет ему пребывание здесь оплачивать и тем более рекламу заказывать, если он такой скандальный персонаж! Везде драки затевает, революции налаживает и народ к свержению власти призывает?
– Это верно.
– И два гаврика последних. Саша, не знаю, как фамилия его, ну не Дуайт же! И Владислав, тоже без фамилии. Обоих нужно проверять.
– По базе? – спросил Степан Петрович, вспомнив глупость из кино.
– Оба живут на второй палубе, каюты у них получше наших будут. Ну, допустим, Саша этот, как и Ксения, у кого-то на содержании. А Владислав? Его точно никто ни содержать, ни спонсировать не станет.
– И он за борт упал, – напомнил Степан Петрович. – Загадочным образом.
– Тоже фортель, мне непонятный, – согласился Владимир Иванович. – Как это случилось?
– А на камерах что?
– Ничего, – сказал полковник в отставке язвительно. – Камеры в первый вечер вообще не работали. Профилактика была. Да говорю я тебе – вы все в эти камеры верите, как в «Отче наш», а это не панацея! Они то не показывают, то не работают, то их дождь заливает! Они, знаешь, только в кино безотказно действуют. Ну ГИБДД пользу приносят. А чего там особенного? Дорога
Они ещё посидели. Уж больно хорошо было сидеть в шезлонгах под щёлкавшими на ветру флагами.
– Значит, план-то у нас какой? – спросил Степан, чувствуя, что просто так сидеть они не имеют права. Они должны действовать!..
– Ты Ксенией займись и её пребыванием на теплоходе. И девчушку свою понаблюдай. Расспроси, только осторожненько. Может, и не замешана она, только получается, что замешана.
– Она не может быть замешана, Володя.
– Понятное дело. А я с Натальей разберусь и с этими двумя гавриками, с Владиславом и вторым, с неясной фамилией. И вот ещё что, это мы с тобой тоже учитывать должны: с теплохода, по сведениям полиции, никто не сходил. Следовательно, драгоценности, хоть и поддельные, пока на борту.
– И что из этого?
– Да ведь преступник или преступники не знают, что они поддельные-то!.. Мало ли что из-за них натворить могут.
Степану такая мысль не приходила в голову.
– Так что ты по сторонам поглядывай, – заключил Владимир Иванович, – не только на девчушку глаза пяль!
– Да я не пялю!..
Они разошлись в разные стороны, Степан долго копался в Интернете, читал, думал, сопоставлял. Владимир Иванович был неизвестно где, и чем занимался – тоже неизвестно.
Ближе в обеду, когда теплоход собрался отходить, они опять встретились на верхней палубе, и тут выяснилось, что ни Таши, ни Натальи, ни Веллингтона Герцога Первого на борту нету.
Пропали.
– Так они гулять ушли, – сообщила Степану Лена. – Ещё когда!.. Просили позвонить, когда отход объявят. Я звонила Наталье Павловне на мобильный, не отвечает никто. Я эсэмэску написала, но тоже ответа нет.
Наталья Павловна сказала, что они немного погуляют – уж очень красивый город Ярославль, – и вполне успеют к отходу теплохода. Лена позвонит, когда объявят отправление.
Таша согласилась гулять. Она была в прекрасном настроении.
Пусть та, прежняя, какой она была когда-то, вернулась совсем ненадолго – просто одним глазком заглянула в нынешнюю Ташину жизнь, – но всё же встреча с ней была радостной, как возвращение в юность. Таше казалось, что её юность закончилась в один день, она даже знала дату.
Она точно знала, что до такого-то дня такого-то месяца и года она была юной девушкой, а на следующий день стала взрослой тёткой. В той её лёгкой, девичьей жизни всё было совсем не так, как в нынешней, и очень хотелось снова пожить той, хоть немного.
– Девочки, – басом сказала Розалия Карловна, провожая их на берег, – только не вздумайте опоздать к обеду! Вы же не хотите лишить меня аппетита и последних сил! Кроме того, сегодня на обед обещали заливную стерлядь, мы просто обязаны её попробовать!.. И вот я буду не я, если не выпью перед обедом холодной водки!
– Мы попробуем, – голосом из той, прежней, жизни сказала Таша. – И выпьем водки. Правда, Наталья Павловна?
Для прогулки по городу Наталья нарядилась в короткие льняные брючки, маечку с открытыми плечами и белые кроссовки. Через плечо крохотная сумочка, на руках собачка.