Детектив поневоле
Шрифт:
Встав с коленей, я сел на корточки, ощупывая руками пружинный матрас обтянутый тряпкой. Он был приличной толщины и весил так же немало. Как оказалось чуть позже – он достаточно легко поднимается, немного выгибаясь, и под ним находится та самая картонная подложка. Не самое плохое место для личного тайника. Не «Нарния» конечно, но тоже своеобразный портал, в котором можно что-нибудь спрятать при желании.
Подняв угол матраса, я заглянул под него. Ничего. Затем я обошёл кровать и поднял угол матраса с противоположной стороны. А вот и тайник Лизы! Получалось, что тот, кто чистил эту комнату,
На картоне были разложены рядами небольшие листки бумаги и для того чтобы увидеть всю картину целиком, нужно было бы загнуть матрас ещё сильнее. К сожалению, рассмотреть их подробно я не успел.
Где-то за дверью, скорее всего в комнате старушки, послышалась какая-то возня, и затем раздались приглушённые возгласы. Судя по всему, там явно что-то вышло из-под контроля и мне стоило в это вмешаться, либо стать не вольным свидетелем. И то и другое, меня вполне устраивало, давая шанс на открывание этого занавеса таинственности.
Вернув матрас в исходное положение, я поправил одеяло с покрывалом, как было, и пошёл к дверям. Приоткрыв дверь, и высунувшись в коридор, я стал свидетелем любопытной сцены: старушка выскочила как ужаленная из своей комнаты и тут же закрыла за собой дверь на засов. Видимо её саму часто закрывали в комнате таким же образом, и теперь она поступила со своими опекунами тем же способом. Долг платежом красен.
Судя по крайне не довольному голосу, доносившемуся из-за двери, там оказалась взаперти Вера, жена Широкополова. Сам же он, скорее всего в этот момент уже ехал на завод, прокручивая в голове дела в масштабах металлургического комбината.
Я же мог лишь строить догадки на данный момент о том, что именно там, в комнате произошло. Если судить по каплям зелёнки на руке и платье старушки то, скорее всего она облила ею Веру и, воспользовавшись заминкой, дала дёру из своей комнаты. Скорее всего та пришла к ней для того что бы сделать ежедневный укол, про который мне вчера рассказывал Костя. Видимо старушка решила, что проведёт сегодняшний день более рационально, нежели в виде «кабачка» сверлящего взглядом потолок комнаты.
Вид у старушки был боевой и, судя по «горящим» глазам она точно знала, чего добивается в данный момент. А я уж было начал без неё скучать. Зря. Не вышло с горшком цветочным, так как Широкополов не выходил на улицу, встречая меня, так она придумала способ очередного побега. Молодец, не даёт скучать домочадцам. А ещё говорят, что богатые не плачут и живут вовсе без проблем. Врут.
Увидев меня в дверях, старушка произнесла шёпотом заговорщика:
– Чего встал как пень? Для тебя, дурака стараюсь ведь.
– А чего нужно делать то? – непонимающе прошептал я.
– Вот ты глупый какой, а ещё детектив. Улики пойдём собирать? Или тебе не нужно?
– Очень нужно, – засуетился я, подыгрывая старушке и, выходя из комнаты в коридор, спросил, – Куда пойдём?
Вера сидела в комнате и что-то ворчала себе под нос. Если старушка не промахнулась, то девушка будет занята ещё какое-то время тем, что попытается вытереть лицо подручными средствами. Это самая распространённая реакция человека в подобной ситуации.
– Шагай за мной, непутёвый, – скомандовала старушка, махнув рукой в сторону кабинета Широкополова, – Сейчас я тебе такое покажу. Закачаешься.
– Вот здорово, – прошептал я, шагая на цыпочках за старушкой.
Подойдя к двери в кабинет, она скомандовала, повернувшись ко мне:
– Давай доставай. Чего ждёшь?
– Чего доставать? – у меня даже фантазии не хватало на то, чтобы предположить о том, чего от меня просят.
– Ключ доставай, дубина, – прошипела старушка, словно змея сузив свои глаза, – Мне же не достать самой. Высоко.
Она показала сухим пальцем на выступающий верхний наличник двери.
Случись такое со мной вчера то, скорее всего я бы не решился на эту авантюру, от слова – совсем. Но, то было вчера, а не сегодня. Моментально поумнев, я достал ключ и отпер им дверь.
Ловко просочившись между мной и дверным косяком, старушка подбежала к письменному столу и, усевшись на кресло перед ним начала шарить в выдвижных ящиках, приговаривая:
– Вот, сам смотри чего тут тебе интересно, для твоего расследования.
Сначала в её руке появились трусики на девочку подростка. Затем она выудила лифчик с чашечками нулевого размера. В другом ящике лежали толстые верёвки, кожаная плётка и что-то еще, в чём я точно не разбираюсь.
С одной стороны, мало ли какой фетиш практикует чиновник в свободное от работы время? Это его личное дело и копаться в его вещах точно не мой профиль. Если бы не то, что я увидел следом: старушка извлекла из нижнего ящика стола пачку фотографий, небрежно бросив их на стол.
Карточки разъехались по инерции, и я получил возможность рассмотреть то, что на них было изображено. Старушка же тем временем, достав из этого же ящика блистер каких-то таблеток, рассмотреть их я не успел, самодовольно хмыкнула и, вскочив с кресла, направилась к выходу, бросив мне через плечо напоследок:
– А теперь сам выпутывайся, дуболом. Так тебе и надо.
Но мне в этот момент было уже не до этих глупостей. Меня вновь накрыло видение. Накрыло сильно и весьма эмоционально. В нём в этом видении я стоял в полумраке рядом с извращенцем, который душил на земле девушку подростка. Затем я от всей своей пролетарской души вмазал этому борову дубиной по уху, от чего он завалился на свою жертву потеряв сознание.
Спустя пару мгновений я спихнул эту тушу ногой с жертвы, которая быстро придя в себя, убежала в темноту. Я искренне ненавидел это развратное существо, лежащее у моих ног. Затем я бил его руками и ногами, разбивая эту наглую харю в кровь….
Пришёл я в себя с осознанием того, что боров, которого я бил в своём видении был сильно похож на Широкополова. Меня всего трясло и колотило. Плюхнувшись на дрожащих ногах в кресло, я взял в руки фотографии со стола и рассмотрел их.
Лиза, Валя, Широкополов – весьма узнаваемые лица. Можно даже было подумать сперва о том, что это обычная семья нудистов. Бывает, чего в этом такого. Вот только все эти нудисты никогда не распускают свои руки. Держат их там где положено. Вроде бы это не значительная мелочь, которая в то же время кардинально всё меняет.