Детектив с Лысой Горы
Шрифт:
После того, как один из осведомителей газеты (ну, не журналистом же его называть в самом деле) притащил в редакцию признание Аллочки Сениной о более чем близких отношениях с дворянином Козыревым, репутация последнего затрещала по всем швам. Аллочка была барышней известной, близких, а также очень близких друзей у нее хватало, и вряд ли она выделила бы господина Козырева из общего списка, если бы не тот необъяснимый факт, что он торжественно пообещал на ней жениться. В день второй годовщины этого обещания Аллочка и решила поднять продажи газеты за счет своей душещипательной истории.
Трудно сказать, на что рассчитывала обманутая барышня, – скорее всего ни на что. Зато господин Козырев решил, что всякие там газеты не смогут стать на его пути к состоянию Глеба Темного, которое рано или поздно должно перейти к единственной дочери Кристине и ее не такой уж и сильной половине… Козырев подал прошение в Коронный суд. В прошении он обвинил газету – вместе с Аллой – в клевете и просил обелить свое честное (и, что особенно плохо) дворянское имя. Корона наша имела странную традицию поддерживать дворянство. А так как доказать тот факт, что Аллочка говорит правду, а Козырев врет, мог бы разве что маленький Козырев, какового Аллочка не удосужилась вовремя явить миру, то шансов у издателей не было почти никаких. Я не стал расстраивать Адама и Полину дополнительно: они-то полагали, что их могут заставить всего лишь заплатить много денег. Однако Корона никогда не считала лишение денег серьезным наказанием. В конце концов, деньги можно снова заработать, поэтому, думаю, если суд примет сторону Козырева то как минимум, один из издателей (и в обязательном порядке Аллочка Сенина) поступят в распоряжение палача. Нынешний монарх обожает подобное лечить подобным, потому Аллочке, скорее всего, отрежут язык, а Адаму, надо полагать, руки. Впрочем, кто знает, быть может, Коронный суд решит, что всему виной голова – и тогда за руки и язык можно не волноваться. Что касается денег, то и про них наша власть не забывает. Если не считать налогов, самым серьезным каналом пополнения казны являются как раз Коронные суды. У кого-то деньги заберут точно. Притом – все. Козырев знал, куда обращаться.
И вот эти в недалеком будущем нищие и, вполне возможно, инвалиды – Полина и Адам – хотели от меня одного: чтобы я нашел доказательство измены Козырева.
Что может быть проще? Особенно с учетом того, что Аллочка не нашла у себя ничего, что могло бы доказать ее связь с Козыревым, ну а он, если что и хранил, то, прекрасно зная нравы двора, давно уничтожил.
– Сколько?
Ну? Что за люди? Я еще за дело не взялся, а они уже деньги предлагают
– Адам, если быть абсолютно честным, я не уверен, что у тебя в ближайшее время такая сумма накопится даже теоретически…
– Ты так много берешь?
– Нет, просто если я не справлюсь, то к тому моменту, как я закончу, у тебя, скорее всего, вообще мало что останется… Просить все деньги вперед тоже как-то неприлично, так что не знаю… Видишь, дело еще не началось, а у нас уже столько нюансов возникает. Я так думаю – может и не браться вовсе?
– Алекс! – закричали они красиво на два голоса. Мощный баритон Адама великолепно сочетался с сопрано Полины – так бы и слушал этот вопль гармонии мужского и женского начал.
Кажется, наконец-то пробило: в последнем крике Адама я явно различал нотки голоса человека, который почти победил голоса бизнесмена и издателя…
– Я попробую вам помочь. Если получится – с вас причитается, если нет – вы не будете проклинать мое имя попав в руки палача, идет?
– Палача?!
– У меня плохая дикция? – Я давно заметил, что есть слова, которые люди предпочитают не слышать.
– Ты упомянул палача… – Адам, наверное, все никак не мог привыкнуть, что события, которые он привык описывать, могут происходить и с ним. С другой стороны, если вспомнить, как и откуда он к нам попал – его не заподозришь в излишней пугливости.
– Обычно палач присутствует на судебном заседании, и приговор приводится в исполнение сразу после его вынесения. Монарх считает, что это проявление милосердия по отношению к осужденным – чтобы не мучились.
– Зря ты, Алекс, отдал плащ ведьмам, он был бы сейчас как никогда кстати.
(Будто у меня был выбор….)
– Думаю, если наш монарх захочет вас найти, ведьмы вас вытащат – с плащом или нет. Поверьте мне, Адам, Лысая Гора и Корона мало в чём ладят, но что касается поиска сбежавших преступников – здесь они всегда находят полное взаимопонимание.
Глава четвертая
Полезный труп
Главная прелесть военного мундира: как только вы его надеваете, низкий обман превращается в военную хитрость
Видел я дворцы, которые уступали размерами и роскошью скромному дому господина Козырева. Либо я недооценил любовь Глеба Темного к своей дочери, либо капиталы Темного были не единственным источником доходов образцового дворянина.
Ганс и Данила, сопровождавшие меня, изо всех сил пытались сохранить вид утомленных службой гвардейцев, которым давным-давно уже «всё всё равно». Кажется, им это удавалось лучше чем мне. Впрочем, лейтенант гвардии имеет право быть нервным, флегматичным, да, собственно каким угодно – работа у него такая. Встречал нас господин Козырев лично, если не считать двух головорезов, которые с большим трудом заставили створки гигантской двери сдвинуться с места. Кажется, за то же время можно было просто разобрать кусок стены. Для чего, интересно, нужны такие двери, которые ни открыть, неи закрыть.
– Господин Козырев?
– Он самый, чем обязан?
Я хотел бы посмотреть на этот кивок еще несколько раз, желательно еще замерить точный угол наклона, и хронометрировать, сколько секунд он подождал, прежде тем склонил голову. Образец, черт, побери!
– Лейтенант гвардии Каховский. Мне нужна ваша помощь. Убита Алла Сенина, и я прошу вас принять участие в опознании тела…
(Я не упомянул, что я лейтенант в отставке. Надеюсь, это будет прощено.)
– Ее убили? А почему именно я должен принимать участие в опознании? Я же не родственник, не… – Ну да, в этом месте стоило замолкнуть: кем приходится Козырев гражданке Сениной, еще только предстоит выяснить.
– Господин Козырев, я вынужден настаивать, чтобы вы проехали с нами: таков приказ, который я намерен непременно выполнить. – Всегда полезно намекнуть на кого-то невидимого и здесь не присутствующего – обычно воображение работает лучше в сторону самоустрашения. Почти вся работа спецслужб построена на этом нехитром приеме.
– Я могу переодеться? – Козырев критически глянул в зеркало на свой идеально сидящий костюм – и слегка поправил манжеты. Если бы альпийские снега их увидели – растаяли бы от зависти… Конечно, теоретически я мог бы дать столь блестящему джентльмену переодеться, если бы не проблема скорости. В нашем деле промедление смерти подобно. Козыреву было отказано.