Детектив США. Книга 12
Шрифт:
— Двадцать — тридцать долларов! — воскликнула Рита, сразу повеселев. — Стэн, да это было бы просто чудесно! Это здорово бы поддержало нас! Мы даже смогли бы уплатить за квартиру... Что же ты не сказал мне об этом раньше?
— Не спеши, дорогая, — с улыбкой ответил я. — Работу нужно еще получить. Но если меня примут, то придется на какое — то время оставить вас одних, на месяц, а то и больше, пока идет уборка урожая. Я все надеялся найти работу здесь, в городе...
Рита улыбнулась, хорошее настроение вновь вернулось к ней.
— Ты не мог бы сейчас позвонить этому Гарнету? — подтолкнула она меня к двери. — А я пока приготовлю завтрак.
Я взглянул на часы. — Еще только половина восьмого. Джо приезжает в профсоюз к девяти. Мы сейчас позавтракаем, и я тоже поеду туда, тем более, что нужно получить пособие. Там я с ним и поговорю.
Рита промолчала.
Я заглянул в холодильник.
— Чем, тут можно поживиться?
В холодильнике было не густо. Полбутылки молока — это детворе. Немножко сливочного масла, пара яиц. Я развернул целлофановый пакет: три ломтика грудинки... Маловато для холодильника емкостью в 150 литров! Рита заметила мою гримасу и взяла грудинку.
— Знаю, что ты думаешь, но все же это съешь ты, нравится тебе это или нет. Работу нужно искать на сытый желудок. Потом, ты же знаешь, на завтрак мне достаточно кофе с тостом. Сходи за детьми, для них я приготовлю геркулес.
Я поцеловал ее в щеку. Она была хорошей женой, моя девочка, только немножко слабой и стиральная машина ей необходима: ведь мои трехлетние двойняшки умудряются перепачкать за день кучу вещей!
Едва я появился . в залитом солнцем дворике, как детвора кинулась навстречу. Они просили покатать их по дворику в картонной коробке, что я и выполнил. Коробка громко шуршала по асфальту, дети кричали и смеялись. На шум из лавки вышел Чарли Симпсон, хозяин лавки.
— А, это ты, Стэн, — улыбнувшись, сказал он. — А я думал, что у нас во дворе приземлился реактивный самолет.
— Ребята попросили перед завтраком покатать их по двору, — пояснил я. — Эй, вы, хватит, пошли завтракать.
Дети запротестовали, им так понравилось кататься в коробке. В другое время с я удовольствием поиграл бы с ними еще, но сейчас было не до игр.
— Все! Пора завтракать! — отрезал я и осторожно вытащил их из коробки.
— А ну, подождите немножко, детишки, — вмешался Чарли. — Сейчас я что — то покажу вам.
Сосед скрылся в помещении лавки и через минуту снова вышел во двор; руки он держал за спиной.
— Итак, в первую очередь дамы, — серьезно проговорил он. — Скажи, мне, Терри, какую руку ты выбираешь?
Терри задумчиво поднесла запачканный пальчик к губам и торжественно выбрала — правую руку. Чарли вручил ей пакетик с конфетами.
— Что нужно сказать? — подтолкнул я Терри.
— Спасибо, мистел Симпсон, — прокартавила она.
— А в другой руке — конфетки для тебя, Джерри. Джерри и серьезным видом взял конфеты и, не дожидаясь напоминания, поблагодарил Чарли.
— Конфеты можно есть только после завтрака, — предупредил сосед. — Договорились?
Дети кивнули в знак согласия, но Джерри нетерпеливо поглядывал на конфеты и уже успел надорвать пакетик.
— Хорошие у вас дети, — сказал Чарли, пока мы шли к дому. — Тебе повезло, Стэн: сразу и парень, и девочка.
— Конечно, повезло, — ответил я, непроизвольно вздохнув.
Чарли понял меня. — Как дела с забастовкой? — спросил он. — Есть какие — нибудь проблески? Я пожал плечами: — Пока глухо, Чарли.
— Но почему вы не переизберете свое профсоюзное начальство? Я помню, раньше ваш профсоюз неплохо защищал интересы рабочих, и его президентом Хэллораном все были довольны. А сейчас в профсоюзе появились новые люди и началась неразбериха. В чем дело?
Я вздохнул.
— Ты прав, Чарли, началась неразбериха. Эти новые деятели из "Амальгаматэд" — жулики и шарлатаны. Они пролезли в наш профсоюз во время войны, когда головы у людей были забиты более серьезными вопросами. А теперь они сели нам на шею и мы не знаем, как избавиться от них.
— Как же они могли объявить забастовку, если сами никого толком не представляют?
— По правде сказать, забастовку объявили не они. Видишь, шеф "Амальгаматэд", Шинабэргер, пролез в руководство всеми правдами и неправдами, и пытается удержаться здесь во что бы то ни стало, любыми методами. Для него это просто удобный случай, чтобы набить карманы. Представляешь, сколько здесь для этого возможностей? Всякие дополнительные ассигнования, надбавки, закулисная перетасовка должностей и т.д.
— Я слышал кое — что об этих махинациях, но не могу понять, почему вы все смирились с ними?
— Не так все просто, Чарли. Среди членов профсоюза всегда найдутся недовольные люди. Их — то и использует Шинабэргер. Он обхаживает их, пудрит им мозги, обещает златые горы и вдруг начинаются разговоры о забастовке. Никто не собирался бастовать, но к забастовке из чувства солидарности присоединяются все.
— Понятно. Но если вы все проголосуете против босса, ему придется уйти. И если большинство против забастовки...
Я горько улыбнулся: — А здесь уже на сцене появляются шакалы Шинабэргера. Представь себе, что простой рабочий, вроде меня, женатый, с детьми, заявляет на собрании, что в данный момент он не видит смысла в забастовке и пытается обосновать свое мнение. Сразу же подручные босса начинают орать, мешают ему говорить, обзывают штрейкбрехером, заявляют, что он хочет причинить ущерб своим товарищам. Может, другие и разделяют мнение выступавшего, но они видели, как тому заткнули глотку и боятся даже пикнуть, чтобы им тоже не повесили клеймо штрейкбрехеров. А после собрания к выступавшему приходит какой — нибудь верзила и говорит, что если он пикнет на собрании еще раз, то с его женой или детьми может случиться какая — нибудь неприятность...