Детектив США. Книга 12

Хэммет Дэшилл

Чиггер выругался:

— Без курева я не могу. — Он наморщил лоб и внимательно оглядел комнату. — И все же где-то

здесь были спички. Постой, постой, они лежали у телефона.

— Сейчас я подам их тебе, — предложил я, поднимаясь с кровати. Чиггер толкнул меня в грудь. — Сиди на месте! Незачем тебе болтаться по комнате, да еще в темноте! Спички возьму я сам.

Я старался не смотреть в сторону Риты. Если гангстер заметит, что пепельница исчезла — быть беде...

Чиггер подошел к телефонному столику и стал шарить впотьмах.

— Что я тебе говорил? Вот и спички.

Он прикурил и по привычке осмотрелся, куда положить спичку. Я замер. Чиггер не нашел ничего подходящего и бросил спичку на пол, направившись на свой наблюдательный пост у окна. Он сделал уже пару шагов, как вдруг остановился.

— Постойте, постойте...

В его голосе прозвучали такие нотки, от которых мороз пробежал у меня по коже.

— Что случилось?

— А где пепельница, что стояла возле телефона?

— Не видел никакой пепельницы, — подавив зевок, равнодушно ответил я. ' -

— А я помню ее. Она была на столике, когда я звонил.

— Стряхни пепел на пол. Какая тебе разница?

Чиггер медленно подошел ко мне, улыбаясь своей жуткой гримасой убийцы, остановился от меня в полутора метра, глубоко затянулся и выдохнул дым мне в лицо.

— Это твоя очередная шутка, хитрец?

Он посмотрел на Риту и вновь обратился ко мне.

— Послушай, у меня нет времени решать твои загадки. Где пепельница?

— Что ты привязался ко мне с этой пепельницей? — разозлился я. — Сел бы лучше, не то мельтешишь перед носом!

Я надеялся разозлить его, чтобы он бросился на меня; тогда ему придется повернуться спиной к Рите...

Но на этот раз он не попался... Крепко сжимая в руке пистолет, бандит прошелся несколько раз по комнате, потом остановился и приказал:

— Апплегард, зашторь окно!

Я колебался. Если он найдет пепельницу, то в припадке ярости может прикончить нас. Его вид не предвещал ничего хорошего.

— Апплегард! — категорически повторил он. — Зашторь окно!

Я поднялся, но прежде чем потянуть за шнур, выглянул в окно.

— Что случилось? — нетерпеливо воскликнул бандит.

— Интересно... Почему этот парень все еще сидит там? Ведь он должен был оставить деньги и уйти...

— Не твое дело! Выполняй, что тебе говорят! Я пожал плечами и зашторил окно.

Чиггер включил свет, и все мы прищурились, пока глаза привыкали к яркому свету. Гангстер стоял у столика и шарил глазами по комнате. Потом, не сводя с меня пистолета, нагнулся и заглянул под кровать. Не найдя пепельницы и там, он свирепо взглянул на нас.

— Можно, в конце концов, узнать, что все это значит? Что за сцена из-за какой-то пепельницы? — с наивным видом спросил я.

— Пепельница большая и тяжелая, — проворчал Чиггер. — Тяжелая, — повторил он. — Такой пепельницей можно расколотить любую голову.

Чиггер замолчал и перевел пистолет на Риту:

— А ну-ка ты, тихоня, встань с кровати!

Рита взглянула на меня, будто спрашивая совета.

— Делай, как он говорит, — сказал я, ибо другого выхода не было.

Рита пронзила бандита ненавидящим взглядом, достала из-под одеяла пепельницу и бросила» ее на кровать.

Чиггер взял пепельницу, прикинул ее на вес.

— И вы, мадам, вполне могли бы стукнуть меня по макушке этой пепельницей...

— С удовольствием! — отрезала Рита.

Я испугался, что бандит станет бить ее, и приготовился вмешаться, но Чиггер только злорадно усмехнулся и прошипел сквозь зубы:

— Подлая тварь, ты мне еще ответишь за это!

Затем бандит вернулся к окну, приказав мне погасить свет.

ГЛАВА 10

Наконец и Чиггер понял, что его положение тоже не из лучших. Как приклеенный, торчал он у окна, вздрагивая и оборачиваясь при каждом шорохе:

— Чего же он ждет? Почему не оставляет деньги и не уходит? — не выдержал он.

— Вероятно потому, что деньги он не принес, — ответил я. — Он просто караулит всех нас, чтобы мы не сбежали. Я говорил об этом еще час назад.

На этот раз Чиггеру возразить было нечего. Он нервно затянулся, бросил окурок на ковер, затоптал его и тут же закурил снова.

— Не могут же они так поступить? — нерешительно произнес он. На этот раз в его голосе четко слышалась нотка отчаяния; похоже, страх его усиливался, а уверенность уменьшалась.

Чиггер мне не нравился. Не нравилась его лисья мордочка, бледная, как у покойника, его нарочито модная одежда, его грубость. Он считался сильной личностью, когда держал в руке пистолет. Любой психиатр смог бы объяснить, что толкало его на преступление: он был обыкновенным психопатом, побуждаемым на убийство каким-то неконтролируемым импульсом, отсутствующим обычно у людей нормальных. Но никакие научные гипотезы не вызвали бы у меня жалости к нему, независимо от любых трагедий, повлиявших, в детстве на формирование его психики; мне было безразлично, от каких он страдал социальных бед, какие причины побудили его стать таким. Для меня он оставался грязным шакалом, убивающим за плату людей.

Но даже кровожадный хищник, попавший в капкан, вызывает невольную жалость, когда известно, что наступил его последний час.

— Пойду переговорю с этим парнем, — нерешительно сказал Чиггер. — Я скажу ему, пусть Шини не платит мне надбавку, обойдусь.

Чиггер шагнул к двери, но снова остановился.

— Чего же ты ждешь? — подколол я.

— Замолчи! — взорвался я. — Могу я немного подумать?

— Я-то знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь о том, что как только высунешь нос наружу, сразу же получишь пулю в лоб...