Детектив США. Книга 5
Шрифт:
— Перестаньте смотреть на меня, — не выдержал Дженаро. — Я ни за что не стану предателем.
— О вас и речи нет. Нам нужны молодые, честолюбивые, умные парни. Вам придется воззвать к их патриотизму, верности партии, жажде приключений.
— Скорее, к их кошелькам, — бросил Диокаду. — Я подумал о двоих, — он назвал ничего не говорящие мне фамилии, посмотрел на Дженаро. Помедлив, тот кивнул.
— Один — адвокат, другой — чиновник. Оба связаны с партией и выдвигаются на все более заметные роли. Говорить они умеют… могут создать впечатление, что вхожи во все кабинеты, — Дженаро
— Кто с ними свяжется? — спросил Шартелль.
— Диокаду. Он теоретик партии. Они подумают, что я хочу их надуть.
Шартелль взглянул на Диокаду.
— Хорошо, — в его голосе не слышалось радости. — Я поговорю с ними сегодня вечером. Они оба в Убондо.
— Обычные поводы для предательства… — начал Шартелль, но Диокаду оставил его.
— В прошлом у нас хватало предателей, мистер Шартелль. Поводы мне известны.
Джимми Дженаро встал, взмахнул воображаемой клюшкой для гольфа.
— А что они должны говорить о дирижабле? Если-таки будет дирижабль?
— Это просто. Они не могут поверить, что в дирижабле спрятана американская атомная бомба.
— Бум-бомба, как говорят в глубинке, — вставил Дженаро.
— А барабаны будут нагнетать страхи перед импотенцией и смертью, — добавил Диокаду. Два самых сильных страха, мистер Шартелль. Но, допустим, оппозиция будет все отрицать?
— Спросите эксперта по общественным отношениям, — Шартелль махнул сигарой в мою сторону.
— Они не смогут отрицать слух, иначе они подтвердят, что он соответствует действительности. И не смогут перестать славить в небе старину Алхейджи. Ибо, если самолеты перестанут летать, наши мальчики будут утверждать, что спасли мужчин Альбертии от импотенции. Они проигрывают в любом случае, если только клюнут на приманку. То же с дирижаблем. Прекращение его полетов будет трактоваться как результат протестов общественности. Допустим, они будут отрицать наличие бомбы. Но почему они должны отрицать то, чего нет? Представьте себе такое заявление для прессы: «Джонни X. Джонс назвал сегодня лживыми широко распространившиеся слухи о том, что он — мошенник».
Диокаду покачал головой.
— Но мы не можем рассчитывать, что выиграем на этом предвыборную кампанию. Это лишь хитрость, обман, ложь, в конце концов.
Шартелль кивнул.
— Если люди проголосуют за вождя Акомоло, значит, они поддержат его программу. Если они захотят проголосовать против двух других партий, у них не останется иного выхода, как примкнуть к лагерю Акомоло. Вы знаете, док, что у него нет голосов, и я не уверен, что они появятся, даже если он будет выступать по двадцать четыре часа в сутки до самых выборов. Но я хочу направить оппозицию по ложному пути, запрограммировать их ошибки. Пусть они тратят время попусту. Занимаются ненужным делом. Я хочу посеять разногласия в их штаб-квартирах и панику в их сердцах. А когда создается стрессовая ситуация, паника вспыхивает мгновенно.
— Я готов вам помогать, Клинт, — Дженаро повернулся к Диокаду и произнес короткую фразу на диалекте. — Диокаду согласно кивнул. — Я сказал, что руки наших врагов в крови. В прошлом они не раз обделывали свои делишки за наш счет.
— Я согласен, но Лидер не должен знать подробности, Диокаду печально улыбнулся. — Мистер Шартелль, я узнаю много нового об оборотной стороне политики. Похоже, именно там приобретаются и теряются голоса.
Шартелль улыбнулся в ответ.
— Голоса приобретаются и теряются на обеих сторонах, док. Я лишь хочу предусмотреть все, что возможно. Кстати, Джимми, как там наши профсоюзы?
— Я поговорил с этим типом. Он готов на сделку, но не согласен на всеобщую забастовку. Все, кроме этого.
— И что он нам обещает?
— Один профсоюз, очень дисциплинированный. Они не приступят к работе без его прямого указания.
— Какой же?
— Тот, что вызывает наибольшую вонь, — Дженаро хохотнул. — «Объединенная федерация альбертийских золотарей».
Глава 18
Диокаду ушел с теми же бумагами, зажатыми под левой рукой.
— Вы заняты сегодня вечером? — спросил Дженаро, не поднимаясь со стула.
Шартелль взглянул на меня.
— Я свободен.
— Нам не хватает двух партнеров для покера. Не хотите составить компанию? Играть будем у меня.
— Не знаю, как Пит, но я с удовольствием перекинулся бы бы в картишки.
— И я не против, Клинт.
— Вот и отлично. Когда начало?
— В девять.
— Пит?
— Я готов.
— Вы берете чеки?
— Конечно.
— Кто еще будет играть?
— Я. Два постоянных секретаря, англичане. И Йан Дункан, личный секретарь губернатора. Вы с ним знакомы. Между прочим, он женился на деньгах, поэтому играет азартно.
Двухэтажный особняк Дженаро, с просторным гаражом, где свободно разместились его «ягуар», новый фургон «форд» и «ровер», находился в миле от нашего дома. Он встретил нас у дверей и представил жене, симпатичной негритянке со светло-шоколадной кожей и безупречным английским выговором. Она была в слаксах и свитере. Дженаро называл ее «Мама». Затем познакомил нас с пятью или шестью детьми.
Следующим прибыл Йан Дункан, затем тощий рыжеволосый Уильям Хардкастл, постоянный секретарь министерства экономического развития, и последним Брайан Карпентер, постоянный секретарь министерства внутренних дел. Миссис Дженаро проследила, чтобы каждому из нас принесли бокал с каким-либо напитком, извинилась и пошла укладывать детей спать.
— Кто хочет сыграть в покер? — задал Дженаро риторический вопрос.
Он пригласил нас в комнату, предназначенную только для этой цели. В центре стоял семигранный стол, затянутый зеленым сукном с небольшими выемками, куда игроки могли складывать фишки. С потолка свисала 300-ваттная лампа под зеленым абажуром. Удобные стулья с подлокотниками ждали игроков. На буфете стояли бокалы, бутылки с виски, джином, содовой, тоником, пивом и ведерко со льдом. Кондиционер обеспечивал приемлемые двадцать один градус по Цельсию. Создавалось впечатление, что в этой комнате выигрывались и, соответственно, спускались крупные суммы.