Детектив США. Выпуск 6
Шрифт:
Куинн включил радиоприемник. Удар гонга возвестил пять часов тридцать одну минуту пятнадцать секунд по Западному стандартному времени.
— Побудь барменом: ты знаешь, где хранится все необходимое, — сказала Нора Куинну и проследовала за мною в ванную. — Где ты нашел ее?
— В баре. Что здесь делает Гилберт?
— Сказал, что приехал проведать ее. Она не пришла вчера домой, и он думал, что она все еще здесь. — Нора засмеялась. — Однако, он не удивился, когда не застал ее. По словам Гилберта, Дороти вечно где-то шатается, у нее дромомания, которая происходит от комплекса на почве отношений с матерью и представляет собою весьма интересное явление. Он говорит, что, согласно утверждению Штекеля, больные дромоманией также часто проявляют клептоманиакальные наклонности, и он специально оставлял в разных местах вещи, чтобы посмотреть, не украдет ли она их, но, насколько ему известно, пока она ничего не украла.
— Замечательный парнишка. А он ничего не сказал о своем отце?
— Нет.
— Может, еще не слышал. Уайнант пытался совершить самоубийство в Аллентауне. Гилд и Маколэй туда поехали, чтобы увидеться с ним. Не знаю, стоит сообщать детям или нет. Интересно, не замешана ли Мими в его визите к нам?
— Мне так не кажется, однако, если ты думаешь…
— Я просто размышляю, — сказал я. — Он давно здесь?
— Около часа. Забавный мальчик. Он учит китайский, пишет книгу о проблемах знания и веры — не на китайском — и высоко ценит Джека Оуки.
— Я тоже его ценю. Ты пьяна?
— Не очень.
Когда мы вернулись в гостиную,
Гилберт отложил журнал, который просматривал, и вежливо выразил надежду, что я поправляюсь после ранения.
Я сказал, что поправляюсь.
— Насколько я помню, — продолжил он, — мне никогда не было очень больно, по настоящему больно. Конечно, я пытался сам причинить себе боль, но это не одно и то же. Это просто вызывало во мне чувство дискомфорта, раздражения и обильное потовыделение.
— Это почти одно и то же, — сказал я.
— Правда? А мне казалось, что ощущения должны быть более… ну, более сильными. — Он придвинулся чуть ближе ко мне. — Именно о подобных вещах мне ничего не известно. Я так молод, и у меня не было возможности… Мистер Чарльз, может, вы слишком заняты или просто не хотите, и тогда, надеюсь, так и скажете, но я был бы очень признателен, если бы вы как-нибудь мне позволили поговорить с вами, когда вокруг не будет столько народа, и нас не станут прерывать. Мне хотелось бы задать вам столько разных вопросов, ответить на которые из всех, кого я знаю, можете только вы, и…
— Я не уверен, смогу ли, — сказал я, — но буду рад попытаться в любое удобное для тебя время.
— Вы и правда не против? Вы не просто из вежливости так говорите?
— Нет, я действительно не против, только вот не уверен, смогу ли помочь настолько, насколько ты ожидаешь. Это зависит от того, что именно ты хочешь знать.
— Ну, например, о каннибализме, — сказал он. — Я не имею в виду в таких местах, как Африка или Новая Гвинея, а, скажем, в Соединенных Штатах. Это часто случается?
— Не в наши дни, насколько мне известно.
— Но, значит, раньше такое бывало?
— Не могу сказать, как часто, но время от времени случалось, пока страна окончательно не была освоена. Погоди-ка, я приведу тебе пример. — Я направился к книжному шкафу, взял книгу Дюка «Знаменитые преступления Америки», которую Нора купила в букинистическом магазине, нашел нужное место и вручил книгу Гилберту — Там всего три или четыре страницы.
АЛЬФРЕД Г. ПЭКЕР, «ПОЖИРАТЕЛЬ ЛЮДЕЙ», КОТОРЫЙ УБИЛ ПЯТЕРЫХ СВОИХ КОМПАНЬОНОВ В ГОРАХ КОЛОРАДО, СЪЕЛ ИХ ОСТАНКИ И ПРИСВОИЛ ИХ ДЕНЬГИ.
«Осенью 1873 года отряд из двадцати отважных мужчин отправился из Солт-Лейк-Сити, штат Юта, на поиски золота в бассейне реки Сан-Хуан. Наслушавшись историй о, добывавшихся прямо из земли, сказочных богатствах, исполненные надежд путешественники с легким сердцем пустились в путь, однако, по мере того, как недели сменялись неделями, а перед глазами смельчаков по-прежнему простирались лишь голые равнины да снежные горные вершины, надежды оставляли их. Чем дальше углублялись они в незнакомую местность, тем менее гостеприимной она им казалась, и, наконец, отчаяние овладело путниками, когда они поняли, что единственным их вознаграждением будут голод и смерть.
Отчаявшись, первопроходцы совсем уж были готовы покориться судьбе, как вдруг увидели вдалеке индейский лагерь, и хотя не было никакой уверенности относительно того обращения, которое ожидало их в руках «краснокожих», они согласились между собой, что любая смерть предпочтительней смерти от голода, и решили пойти на риск.
Когда они приблизились к лагерю, их встретил индеец, показавшийся им дружелюбным, который и отвел их к вождю Ураю. К великому удивлению путников, индейцы обращались с ними весьма бережно и настояли, чтобы они задержались в лагере до тех пор, пока полностью не оправятся от выпавших на их долю лишений.
Наконец, отряд решил предпринять еще одну попытку, избрав целью путешествия контору «Лос Пинос». Урай пытался отговорить их от этой попытки, и ему удалось повлиять на десятерых членов отряда, отказавшихся продолжить путешествие и решивших вернуться в Солт-Лейк-Сити. Оставшиеся десять твердо стояли на своем, поэтому Урай снабдил их провизией и рекомендовал двигаться по берегу реки Ганнисон, названной в честь лейтенанта Ганнисона, которого убили в 1852 году (смотрите жизнь Джо Смита, мормона).
Альфред Г. Пэкер, ставший предводителем продолжившего путь отряда, хвастал познаниями в топографии той местности и не ставил под сомнение свою способность легко найти дорогу. Когда отряд его проехал небольшое Расстояние, Пэкер сказал, будто недавно вблизи поселения, расположенного на реке Рио-Гранде, открыты богатые прииски, и вызвался проводить своих спутников туда.
Четверо из отряда настаивали на том, чтобы продолжить путь, следуя указаниям Урая, однако Пэкер убедил пятерых компаньонов по имени Суон, Миллер, Нун, Белл и Хамфри последовать за ним к приискам, тогда как остальные четверо направились дальше по берегу реки.
Из этой четверки двое умерли от голода и лишений но двое других, перенеся неописуемые тяготы, добрались в конце концов в феврале 1874 года до конторы «Лос Пинос». Контору возглавлял генерал Адамс, и несчастным был оказан самый сердечный прием. Вновь набравшись сил, они вернулись к цивилизации.
В марте 1874 года генерал Адамс был вызван по делам в Денвер. Однажды холодным, заснеженным утром, когда он все еще находился в отъезде, рабочие конторы, сидевшие за завтраком, были напуганы появлением в дверях одичавшего человека, который жалобно просил пищи и убежища от непогоды. Лицо человека было вполне сносным, хотя и ужасающе распухло, а вот желудок совсем не удерживал пищу, которую ему давали. Он заявил, что имя его — Пэкер, и что пятеро компаньонов, пока он был болен, бросили его, оставив, однако, ружье, с которым он и пришел в контору.
Воспользовавшись гостеприимством рабочих конторы и прожив с ними десять дней, Пэкер отбыл в местечко под названием Сакуаче, заявив, будто намеревается добраться до Пенсильвании, где живет его брат. В Сакуаче Пэкер сильно пил и, по всей видимости, не испытывал недостатка в деньгах. В состоянии опьянения он рассказывал множество противоречивых историй относительно судьбы пятерых своих попутчиков, возбудив таким образом подозрения в том, что он избавился от бывших компаньонов преступным путем.
В это время генерал Адамс остановился в Сакуаче по пути из Денвера обратно в «Лос Пинос» и, когда он находился в доме Отто Миэрса, ему посоветовали арестовать Пэкера и расследовать деяния последнего. Генерал решил доставить Пэкера назад в контору; по пути они остановились в усадьбе майора Дауни, где встретили тех самых десятерых членов отряда, которые, вняв советам индейского вождя, отказались продолжить путешествие. Тогда выяснилось, что значительная часть утверждений Пэкера является ложью, поэтому генерал пришел к выводу о необходимости всестороннего расследования дела, и Пэкер был связан и доставлен в контору, где содержался под строгим надзором.
Второго апреля 1874 года в контору примчались два необычайно взволнованных индейца, державших в руках полоски плоти, которые они называли «мясом белого человека» и которые они нашли, по их утверждению, неподалеку от конторы. Поскольку полоски эти лежали на снегу, а погода была чрезвычайно холодной, они до сих пор неплохо сохранились.
Когда Пэкер увидел останки, лицо его страшно побледнело, и с глухим стоном он повалился на пол. Ему ввели стимулирующие лекарства, и он, умоляя о милосердии, сделал заявление, которое, в основном, приводится ниже:
«Когда я и пятеро моих спутников покинули лагерь Урая, по нашим расчетам у нас было достаточно провизии для долгого и изнурительного путешествия, однако пищевые припасы быстро истощились, и вскоре перед нами замаячила угроза голодной смерти. В течение нескольких дней мы поддерживали себя кореньями, которые выкапывали из земли, но поскольку они были мало питательными, а звери и птицы попрятались из-за страшного холода, положение стало отчаянным. В глазах людей появилось странное выражение, и мы все стали подозрительными по отношению друг к другу. Однажды я отправился за дровами для костра и, вернувшись, обнаружил, что мистера Суона, самого старшего в отряде, убили ударом по голове, и теперь разделывали тело, готовясь съесть его. Принадлежавшие Суону деньги в сумме около двух тысяч долларов, поровну разделили между собой.
Этой пищи хватило лишь на несколько дней, а затем я предложил убить и съесть Миллера, в теле которого содержалось гораздо больше плоти, нежели в телах всех остальных. Череп его размозжили в тот момент, когда он нагнулся, чтобы поднять ветку хвороста. Следующими жертвами стали Хамфри и Нун. Тогда мы с Беллом заключили торжественное соглашение, что, будучи единственными, оставшимися в живых, мы станем поддерживать друг друга и скорее умрем с голоду, нежели причиним друг другу вред. Однажды Белл сказал: «Я больше не могу», и бросился на меня, словно изголодавшийся тигр, пытаясь в то же время нанести мне удар прикладом ружья. Я отразил этот удар и убил его топором. Затем я разрезал плоть его на полоски и, взяв их с собой, продолжил путь. Завидев с вершины холма контору, я выбросил полоски плоти, которые у меня оставались, и должен признать, сделал это с сожалением, ибо уже почувствовал пристрастие к человеческому мясу, особенно к той его части, что находится в области груди».
Рассказав эту жуткую историю, Пэкер дал согласие проводить отряд во главе с X. Лотером к останкам убитых спутников. Он довел отряд до каких-то высоких, недоступных горных вершин и заявил, что сбился с пути, поэтому было решено оставить поиски и на следующий день отправиться обратно.
В ту ночь Пэкер и Лотер спали рядом друг с другом, и Пэкер напал на последнего с целью совершить убийство и бежать, однако его схватили, связали и после того, как отряд добрался до конторы, передали в руки шерифа.
В начале июня того же года художник по имени Рейнолдс из Пеории, штат Иллинойс, делавший зарисовки на берегу озера Кристоваль, обнаружил лежавшие в тсуговой рощице, останки пятерых мужчин. Тела четверых из них лежали в ряд, пятое же — обезглавленное — было найдено неподалеку. В затылках у Белла, Суона, Хамфри и Нуна зияли раны, оставленные ружейными пулями, когда же было найдено тело Миллера, то оказалось, что оно изувечено, очевидно, ударом, лежавшего неподалеку ружья, приклад которого был расколот в месте соединения с ружейным ложем.
Внешний вид останков явно свидетельствовал о том, что Пэкер виновен не только в убийстве, но и в каннибализме. Вероятно, он говорил правду, когда утверждал, что отдает предпочтение человеческому мясу, находящемуся в области груди, так как у всех его пятерых спутников мясо было срезано до самых ребер именно в том месте.
У места, где лежали останки, была обнаружена утоптанная тропинка, которая вела к находящейся невдалеке хижине. В хижине были найдены одеяла и другие предметы, принадлежавшие пятерым жертвам; все здесь указывало на то, что Пэкер после убийства провел в хижине много дней и часто наведывался к тому месту, где лежали останки для пополнения запасов человеческого мяса.
После этих открытий шериф запросил разрешения арестовать Пэкера по обвинению в убийстве пяти человек, однако во время отсутствия шерифа Пэкер бежал.
О нем не было никаких сведений в течение девяти лет, а точнее, до двадцать девятого января 1883 года, когда генерал Адамс получил письмо из Чейенне, штат Вайоминг, в котором некий золотоискатель из Солт-Лейк-Сити писал, что столкнулся в Чейенне лицом к лицу с Пэкером. Писавший утверждал, что там Пэкер известен под именем Джон Шварце и, согласно имеющимся подозрениям, замешан в операциях шайки преступников. Сыщики приступили к расследованию, и двенадцатого марта 1883 года шериф округа Ларами Шарплесс арестовал Пэкера, а семнадцатого марта шериф округа Хинпейл Смит доставил пленника обратно в Солт-Лейк-Сити.
На суде, который начался третьего апреля 1883 года, против него было выдвинуто обвинение в убийстве Израэля Суона, совершенном первого марта 1874 года. Было доказано, что все члены отряда за исключением Пэкера имели при себе значительные суммы денег. Обвиняемый повторял прежнее свое заявление, в коем утверждал, будто убил только Белла, причем сделал это в целях самозащиты.
Тринадцатого апреля суд присяжных признал Пэкера виновным и приговорил его к смертной казни. Пэкеру, который немедленно подал апелляцию в Верховный суд, была дана отсрочка в исполнении приговора. Тем временем, дабы уберечь подсудимого от расправы толпы, его переместили в Ганнисонскую тюрьму.
В октябре 1885 года Верховный суд дал согласие на новый процесс по делу Пэкера, и на сей раз было решено предъявить ему обвинение в убийстве пяти человек. Он был признан виновным по всем пунктам и приговорен по каждому из них к восьми годам лишения свободы, что вместе составило сорок лет.
Пэкеру была дарована амнистия первого января 1901 года, и он умер на ферме близ Денвера двадцать четвертого апреля 1907 года».
Пока Гилберт читал, я приготовил себе коктейль. Дороти прекратила танцевать и подошла ко мне.
— Вам он нравится? — спросила она, дернув головой в сторону Куинна.
— Вполне нормальный человек.
— Возможно, но иногда он бывает непроходимо глупым. Вы не спросили, где я была прошлой ночью. Разве вам все равно?
— Это не мое дело.
— Но я кое-что для вас разузнала.
— Что именно?
— Я была у тетушки Элис. Она не совсем в своем уме, но невероятно мила. Тетушка сказала, что получила сегодня от моего отца письмо, где он предостерегает ее от мамы.
— Предостерегает? Сегодня? А что именно он написал?
— Я не видела письма. Тетушка Элис уже несколько лет ярится на отца, поэтому она порвала его послание. Она говорит, что он стал коммунистом, а коммунисты, по ее убеждению, убили Джулию и, в конце концов, убьют и его. Она считает, что все дело в какой-то тайне, которую выдали отец и Джулия.
— О, Бог ты мой! — сказал я.
— Только не вините меня. Я лишь передаю вам то, что она мне сказала. Я же говорила, что она не вполне в своем уме.
— Она сказала, будто прочитала всю эту чушь в письме отца?
Дороти покачала головой.
— Нет. Она сказала только, что нашла там предостережение. Если я правильно припоминаю, то, по ее словам, он писал, чтобы тетушка ни при каких обстоятельствах не доверяла маме и всем, кто с ней связан, а это, полагаю, включает всех нас.
— Постарайся припомнить еще что-нибудь.
— Но больше ничего и не было. Это все, что она мне сказала.
— А откуда было отправлено письмо? — спросил я.
— Она не знает; ясно только, что оно пришло авиапочтой. По словам тетушки, ей это совершенно безразлично.
— А что она думает о письме? То есть, она что, всерьез восприняла предостережение?
— Она сказала, будто отец — опасный радикал — так и сказала, слово в слово, — и что бы он ни говорил, ее это совершенно не интересует.
— А насколько всерьез отнеслась к предостережению ты?
Она посмотрела на меня долгим взглядом и, прежде чем ответить, облизнула губы.
— Мне кажется, он…