Детективы
Шрифт:
Крестин затаил дыхание, мимо него проходил труп-репортер…. Он по-прежнему улыбался…, а проходя мимо сидящего Виктора Борисовича тихо сказал: «Привет… Помнишь меня?…, ты должен знать… тогда в 2000-м году?»…. Виктор Борисович почувствовал жуткий и специфический холодок, повеявший от репортера… с запахом сырой земли и гниющей древесины….
На какой-то миг на лбу трупа-репортера появилось пулевое отверстие с сочащейся из него кровью…. Лицо меняло цвет,… оно стало ужасным, какое бывает у покойника, долго пролежавшего без захоронения. На Виктора Борисовича нашло оцепенение…, его мышцы парализованы…, он не мог повернуть головы, чтобы посмотреть на реакцию присутствующих в зале коллег…
Крестин невольно смотрел в глаза журналисту…, как кролик поедающему его удаву…, он не мог отвести взгляд, как ни старался…, кто-то невидимый заставлял, не моргая смотреть в глаза журналиста. В них не было живого блеска, хотя труп-репортер продолжал широко и приветливо улыбаться! Тело Крестина вновь покрылось мурашками ужаса….. Неужели это зомби? Вчера – в бассейне с простреленной головой, а сегодня – здесь! Не может быть….
Наконец ему удалось оторвать глаза, и Виктор Борисович посмотрел вокруг. Присутствующие чиновники вели себя так, как будто не видели странного и неестественного изменения лица у человека, выходящего из зала. Никто из сидящих чиновников не проявлял малейшего интереса к этому чудовищному зрелищу. Как же можно не заметить лицо трупного вида…, простреленный лоб… запах сырой земли и гниющей древесины?
***
После заседания правительства Виктор Борисович вернулся в кабинет и попросил референта предоставить ему весь список аккредитованных журналистов, присутствовавших на сегодняшнем заседании правительства с их персональными данными. Олег тут же исполнил поручение и вскоре Виктор Борисович всматривался в фотографии журналистов и телеоператоров, которые имелись в личных учетных карточках аккредитации. Он тщательно просматривал все документы, которых было очень много. Лица «примелькавшихся» ему журналистов Крестин знал, но того таинственного репортера с лицом трупа-утопленника среди них не было….
Виктору Борисовичу нужно обязательно вспомнить, кто этот человек, жив ли он сейчас или все случившееся сегодня «привиделось» ему, как вчера дома. Человеку, занимающему высокий пост в аппарате правительства и представляющему новую российскую бюрократическую элиту, каким являлся Виктор Борисович, трудно вспомнить всех, с кем пришлось встречаться в последние десять лет. Но вспомнить обязательно! Нужно во что бы это не стало….
До распада СССР почти 70 лет в мрачном здании на Старой площади в Москве, как и в Кремле, безраздельно властвовала номенклатура ЦК КПСС. После запрета Борисом Ельциным компартии и выдворения оттуда последних коммунистических «могикан», в этой партийной цитадели обосновалось первое демократическое правительство независимой России.
После маленькой гражданской войны в центре Москвы осенью 1993 года и упразднения Верховного Совета правительство переехало на Краснопресненскую набережную. С тех пор это здание считается центром исполнительной власти России. Иногда срок жизни правительств в некоторых странах исчислялся не годами и даже не месяцами, а днями. Например, в Португалии в период с 16 мая 1918-го по 28 мая 1926-го сменилось 30 кабинетов, 19 премьеров, а в бывшей Югославии с декабря 1918-го по январь 1929-го – 24 кабинета, 7 премьеров.
Эти метаморфозы, как видно, относятся к кризису после первой мировой войны. В годы коммунистического правления в СССР, да и в Восточной Европе, ни о каких публичных сменах правительства речи не велось. Все происходило тайно, закулисно. И премьер, и правительство в СССР – номинальные! Все решало политбюро ЦК КПСС. Оно являлось и премьером, и правительством, и Верховным Советом, и судом в одном лице.
После падения коммунистического самодержавия в России правительство обрело те властные полномочия и начало играть ту роль, которая написана на партитурах всех правительств мира, – роль настоящей власти в рамках своей компетенции.
Осенью 1991 г. в правительство России пришли «мальчики в розовых штанишках», как окрестил новую команду тогдашний вице-президент РФ Александр Руцкой, или «завлабы», как охарактеризовал их бывший премьер-министр Виктор Черномырдин.
Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Александр Шохин, Петр Авен, Сергей Глазьев, Петр Филиппов, Андрей Нечаев и другие были приглашены президентом Борисом Ельциным с подачи госсекретаря Геннадия Бурбулиса, для того, чтобы начать экономические реформы, о которых так долго "болтала" новая власть.
Экономический блок реформ разрабатывался, а затем на первоначальном этапе проводился в жизнь под руководством Егора Гайдара. Почти все младореформаторы имели ученые степени, занимались ранее наукой и никогда не работали в аппарате. Только Шохин прослужил 10 лет в Совмине СССР, да Гайдар имел непосредственное отношение к партийной элите – он работал некоторое время в главной партийной газете «Правда» и в журнале «Коммунист».
Еще в 1995-м прокремлевские аналитики сравнивали первое молодое правительство России с реформаторским кабинетом Петра Столыпина. Оппоненты имели противоположное мнение. Но, как бы ни расценивались их профессиональные способности, неоспоримо то, что впервые в 1991 г. в правительство России – высшую политическую элиту – совершенно необычным для страны способом рекрутированы на высшие должностные посты новые люди со стороны, «чужаки».
Несмотря на то, что сам Борис Ельцин ручался за них, объявив на всю страну об улучшении экономической ситуации за два года (похоже, он и сам в это верил), чуда так и не произошло! Напротив, ситуация ухудшилась, а с ней обострилась и борьба внутри самого правительства. Шли баталии между «пришельцами», которые затеяли «шоковую» терапию и старыми, закаленными в партийных боях номенклатурщиками, не собиравшимися добровольно отдавать власть, влияние и деньги.
Именно в правительственной структуре высшей политической власти дольше всех задержалась наиболее консервативная часть старой партийной элиты, которая пыталась действовать привычно, по-своему, постепенно маскируясь под новую демократическую элиту. Особенно удалась эта метаморфоза назначенному Ельциным на смену «мальчикам в розовых штанишках» бывшему партийно-хозяйственному руководителю газовой отрасли СССР, покойному ныне экс-премьеру России Виктору Черномырдину.
Его превращение (аналитики, эксперты, журналисты в России и на Западе поголовно предрекали после этого назначения скорый закат реформ, галопирующую инфляцию) напоминало переход из протестантизма в католицизм Генриха IV, потому что хотелось непременно быть французским королем. Воистину, «Париж стоил мессы».
Новый глава кабинета министров тоже понял, что его место требует продолжения реформ. Это с одной стороны. А с другой, как это обычно водится, в новое российское правительство потянулись старые «бойцы» из второго эшелона бывшей партийной номенклатуры, близкие по духу.