Детективы
Шрифт:
– Я ждала тебя к себе в спальню, милый, – смущенно произнесла она, – ты давно уже не ночевал в моей комнате и не приглашал меня в свою....
– Не сегодня Лена, – почти кричал Крестин, – я не могу пока…, а кстати, ты ничего не слышала, пока ожидала меня в спальне. Я имею в виду какого-нибудь постороннего шума или, скажем чьих-то шагов?
– Нет, а что случилось? – спросила Елена и как-то странно посмотрела на супруга, – ты думаешь, кто-то специально испачкал ступеньку, чтобы ты упал?
– А что это, по-твоему? – спросил рассерженный Крестин – случайность, которую снова никто не заметит?
– Я не знаю, – ответила растерянно Елена, – а ты считаешь, что это покушение на тебя?
Виктор Борисович промолчал в ответ, он поднялся по лестнице и также молча ушел к себе в спальню. После падения на лестнице у Крестина раскалывалась голова, он вошел в спальню и лег на кровать. Крестин заснул, приняв усиленную дозу снотворного. В эту ночь больше ничего не происходило…
***
Наутро следующего дня Виктора Борисовича разбудила Елена. Обычно он просыпался рано, но этим утром он так крепко спал, что жена, встревоженная его отсутствием в крытом бассейне, который Крестин посещал по утрам, вошла в его спальню и обнаружив там крепко спящего мужа принялась его будить.
– Виктор, просыпайся, ты уже опаздываешь на работу! – проговорила она, коснувшись его плеча, – как ты себя чувствуешь?
Крестин проснулся не сразу, болел локтевой сустав, плечо правой руки, головная боль, вызванная вчерашним ушибом и приемом снотворного, не позволяла ему оторвать голову от подушки. Проснувшись, Виктор Борисович попытался приподняться, но застонал и принял прежнее положение.
– Тебе больно? – спросила жена, – нужно вызвать твоего личного врача. Я сейчас же распоряжусь о его вызове.
– Да, наверное, нужно, – тихо простонал Крестин, – вызови!
Елена вышла из спальни Виктора Борисовича, а он, проснувшись окончательно, почувствовал боль во всем теле, и голова беспокоила невыносимо. Тут же вспомнились события вчерашнего вечера, от которых резко ухудшилось настроение, а вместе с ним и общее состояние. Шишка на затылке ныла тупой болью, напоминая о падении на лестнице.
– Лена, ты узнала у горничной, кто смазал ступеньку лестницы какой-то скользкой гадостью? – спросил Крестин у жены, когда она вновь вошла в его спальню.
– Да, милый, не волнуйся, – ответила жена, – врач сейчас приедет, лежи спокойно. Утром рано я еще раз осмотрела лестницу…, но ты знаешь, к удивлению она чиста и на ней нет ничего скользкого, что было вчера ночью.
– Но ты же сама все видела, – протестовал Крестин, – посмотри мой комнатный тапочек.
Елена подняла его тапочки, стоявшие у кровати, и посмотрела на их подошву…. Они чистые, без какого– либо признака смазки, которую они вместе с мужем видели ночью после его падения.
– Странно, – растерянно проговорила она, поставив тапочки на прежнее место, – я видела ночью этот гель, на котором ты поскользнулся…. А знаешь, утром я спросила об этом охранника, который прибежал вчера, увидев на мониторе твое падение. Так вот, он заявил мне, что вчера он не приходил в дом, на мониторе ничего не видел и вообще смотрел на меня, как на идиотку…. Странно!
Виктор Борисович ничего не ответил Елене, он уже слишком хорошо знал о таких «странностях», творившихся с ним в последнее время. Его давно уже тревожила мистика, сопровождающая все происходящие события, объяснения которым он до сих пор не мог дать. Чертовщина какая-то! Особенно вчерашнее «присутствие» сразу двух Холдиных – в проеме окна и у входной двери. Если это спектакль, то возможно, что в нем участвует не один актер, загримированный под убитого журналиста, …но куда «испарился» тот, кто держал его ночью за горло? Чудес на свете не бывает! Но что тогда….
Дожидаясь приезда врача, Елена оставалась в его спальне, она сидела с ним на кровати и ласково гладила его по голове. Виктор Борисович не противился ее чуткости, он по-прежнему лежал в постели и начал снова гадать о том, участвует ли его жена во всем этом представлении? В мистику он по-прежнему отказывался верить, считая, что все можно объяснить, если обладать соответствующей информацией. В глазах жены, Виктор Борисович ощущал жалость и нежность к нему с ее стороны, что давало повод не верить в ее участие в предполагаемом спектакле.
Но как тогда объяснить то, что она не видела этого трупа в бассейне? Сама же участвовала в допросе следователя, а утром сказала, сделал вид, что впервые слышит о трупе! Крестин до этого случая доверял ей как самому себе. Он не мог допустить, что она предала его и отыгрывает роль в спектакле. Был еще один человек, которому Крестин доверял безгранично. Это его референт Олег Федорович, которому известны все дела Виктора Борисовича как официальные, так и негласные.
– Сколько сейчас времени? – спросил Крестин у Елены, – почему не звонит мне Олег Федорович?
– Времени уже больше одиннадцати, – ответила Елена, – не беспокойся, позвонит обязательно!
В подтверждение ее слов, зазвонил служебный телефон Виктора Борисовича, установленный в спальне. Когда-то этот телефон стоял только в его кабинете, но Крестин распорядился, чтобы «вертушку» с гербом Российской Федерации установили еще и в спальне. Это удобно для него и не противоречило служебным инструкциям.
Еще совсем недавно аппараты правительственной связи чиновников устанавливали только в их служебных кабинетах, исходя из условий безопасности конфиденциальной информации. Но с развитием современных технологий, разрешили устанавливать аппараты и в домашних кабинетах, но с обязательной блокировкой одновременной работы. Если Виктор Борисович поднимал трубку у себя в кабинете, то по аппарату в спальне невозможно подслушать его разговора. Таким образом, если абонент правительственной связи ведет разговор с одного из аппаратов, зарегистрированных на него, то остальные автоматически отключаются на время разговора. Кроме того, чтобы позвонить кому-нибудь или ответить с правительственной «вертушки», нужно предварительно ввести ПИН-код, который знал только вип-абонент.
– Крестин слушает! – ответил Виктор Борисович, сняв трубку и введя ПИН-код.
– Я знаю, что Вы Крестин, – ответил чей-то противный голос, показавшийся Виктору Борисовичу хорошо знакомым, – я знаю, что Вы заказчик убийства журналиста Холдина, совершенное в начале 2000-го года….
– Кто…, кто… это говорит? – почти закричал в трубку Крестин, – кто Вы такой, представьтесь, пожалуйста!
– …А… я и есть, тот самый журналист, убитый по Вашему приказу, – ответил голос в трубке, – не узнаете? Хотя, что это я, Вы никогда даже не слышали моего живого голоса. Но это неважно. Вы должны сознаться в совершенном преступлении, иначе Вас ждет неминуемая кара….