Дети апокалипсиса
Шрифт:
– Идемте. Нужно найти место потеплей. Не мешало бы выспаться.
Мы разместились в небольшом двухэтажном здании, в котором когда-то находилась школа. В кабинетах, под слоем бетонной пыли, покоились останки железных парт. У стен, покосившиеся от времени, умирали рамы школьных досок. А в углах, среди мусора, можно было разглядеть почерневшую бумагу – страницы, по которым когда-то человечество училось жить. Жаль, но все науки оказались пустыми теориями, которые не смогли уберечь мир от катастрофы. Они сгинули вместе с человечеством, а научные трактаты
За окнами, поросшая высохшей травой, располагалась спортивная площадка. В переплетении колючих трав, ржавели перекладины футбольных ворот.
– Воды почти не осталось, Лин.
Чжин сидел на пыльном подоконнике, болтая ногами.
– Я знаю. Наверняка в этом городе она есть. Иначе бы тут никто не жил. Выставьте одного часового, попробуйте развести костер и…отдохнуть тоже попробуйте.
– А ты?
– Я пойду, познакомлюсь с местными.
– С ума сошел? Один?
Я с хрустом размяла пальцы:
– Я пойду с тобой, Лин.
– Нет. Ты останешься здесь.
– Хватит мной командовать! Я тебе не маленькая девочка!
Я сжала кулаки.
– Разговор окончен.
– Тогда я пойду одна!
– И оставишь команду без снайпера?
– Лин, - в разговор вмешался Алан, – глупо идти одному. И ты это знаешь.
– Тогда ты пойдешь со мной. Снайпер нужен здесь.
– Идиотизм!
Я топнула ногой, взбивая тяжелую пыль.
– Ты видишь? – обратился Лин к Алану. – И после этого она говорит, что повзрослела.
– Черт бы тебя побрал, Лин! Твоя проблема в том, что ты считаешь меня слабой. Но это не так.
– Я не считаю тебя слабой, Гун. Я просто стараюсь быть реалистом. Идем, Алан.
– Извини, Гун…
Они зашагали к выходу, а я осталась стоять на месте, гневно раздувая ноздри. Зубы мои заскрипели от злости.
– Чертов…
Мой кулак влетел в стену, срывая с костяшек кожу. Боль выстрелила в локоть, и обвила жаркими нитями плечо.
– …Лин!
Я оглядела оставшуюся команду слезящимися глазами. Они все, молча, смотрели на меня, но их взгляды были туманны и неясны. И в установившейся тишине моя злость разрослась, превратившись в безудержную волну. Мне казалось, все они смеются надо мной, считают сопливой девчонкой, не способной на подвиги в этой чертовой войне.
– Я осмотрю второй этаж.
Бросила я и быстро зашагала прочь, к лестнице.
Поднявшись по пыльным ступеням, я отыскала лучшее место для снайпера – выбитое окно, с покосившейся рамой, находящееся аккурат над парадным входом. Злость моя поутихла, уступив место странной безысходности, и я долго ставила на подоконник винтовку, просматривая местность в окуляр оптического прицела.
На войне нет места чувствам. Эта слабость может стоить жизни.
Но с кем мы воюем, когда на земле почти не осталось людей?
Я покрутила колесо отстройки, выставив комфортное расстояние для стрельбы.
Зачем нам нужна эта война? За что мы боремся, ведь внутри у нас не осталось ничего человеческого? Мы умеем только убивать. Отнимать чужие жизни…
Винтовка была готова. Я оставила ее на подоконнике, прикрепив к цевью сошку, и облокотилась рядом, разглядывая унылый пейзаж апокалипсиса.
Этот мир достоин большего, чем кровавая брань между остатками человечества. Я знала это всегда. Но за грохотом выстрелов не могла расслышать правды. Не могла удержать истину в скользких от крови руках. И только теперь, в оглушающей тишине…я начала понимать. Опустошенным землям нужна жизнь. Семена, готовые упасть в почву и дать всходы. Нашему миру нужны…
– Гун?
Я оглянулась, все еще поглощенная раздумьями. В дверях, переминаясь, стоял Мияко.
– Что?
– Ты как?
– В порядке.
Он кивнул и осмотрелся.
– Выбрала позицию?
– Звучит двусмысленно.
Он непонимающе глянул на меня, но потом расхохотался. Я тоже улыбнулась в ответ.
– Снайперскую.
– Да, отсюда неплохой обзор. Хочешь взглянуть?
– Да нет, нет, конечно. Тебе лучше знать, что тут и как. Значит ты в порядке?
– И не сомневайся.
Он снова кивнул.
– Хочешь, я побуду с тобой?
– Нет, Мияко. Я хочу побыть одна.
– Хорошо. Я просто хотел сказать…мы…все мы…не считаем так, как Лин. Ты столько раз спасала нам жизнь…
– Вы мои друзья. Моя команда. Я не могла иначе.
– Да…да…но все равно…мы редко говорили «спасибо». Принимали, как должное.
Я грустно усмехнулась.
«Спасая вас, я убивала других. И цепь эта разомкнется только с моей смертью»
– Это война, Мияко. Так должно быть.
– Да. Ты права. Это война…
Мы помолчали и он ушел. А я вернулась на позицию и долго не могла прогнать с лица улыбку.
Лин и Алан вернулись довольно быстро. Они шли не спеша, о чем-то разговаривая, а я наблюдала за ними через окуляр прицела. Их фигуры, поначалу размытые, стали четче, как только они вошли в зону обстрела. Лин, по привычке, махнул рукой. Это означало, что я могу сниматься с позиции.
Я оставила винтовку на окне, а сама спустилась к команде. Мы вчетвером вышли на крыльцо, полные надежд и вопросов. Но когда Алан и Лин подошли к нам, первым, что мы услышали, было...
– Гун, я заметил тебя с двухсот метров. Прицел выдал отблеском…
– О, чудесно! – я оборвала Лина, громко выдохнув. – Это все, что ты можешь нам рассказать? Как Гун неправильно разместилась на позиции?
Он пожал плечами.
– Что было, Лин? Вы встретились с местными?
В разговор встрял Мияко.
– Встретились. Алан расскажет лучше, он больше в этом понимает.
Лин отошел в сторону, приглашая друга занять его место.
– Алан?
Все наше внимание теперь было приковано только к нему. Он немного помолчал, подбирая слова, и начал говорить: