Дети блокады
Шрифт:
Вскоре уже весь двор знал, что неразлучные близнецы Саша и Лена Стоговы на фронте. От десятков грязных шершавых мальчишечьих рук фотокарточка совсем истрепалась. Воюют, а всего-то на пяток лет старше, вместе в войну играли…
«Огнеопасная» дружина собралась во дворе Витькиного дома, и все быстрым шагом направились в штаб МПВО. После тушения последней бомбы и ожога рук Виктор шел в штаб МПВО гораздо увереннее, чем раньше. Да, на счету ребят уже были участие в раскопке завалов и даже спасение женщины, оказавшейся под руинами дома, девять погашенных зажигалок, которые теперь они несли
Эльза красиво переписала список в том порядке, как ей продиктовал Витька, и против фамилий отличившихся мальчишек поставила красные крестики.
…Грановича они едва узнали. На его голове была плотная повязка из бинтов, а левая сторона лица оплыла и отливала иссиня-желтым цветом. Левая рука покоилась под гимнастеркой, а рукав подоткнут под ремень.
Почти перед самым кабинетом Витька подумал, как продемонстрирует этому насмешнику свои впечатляюще забинтованные руки. Но теперь, увидев Грановича, растерялся и спрятал руки за спину.
– А, Гавроши! – Гранович улыбнулся, отчего лицо его как будто раздвоилось.
Правая часть лица улыбалась. Это подчеркивали морщинки у глаз и губ. Левая из-за опухоли исказилась: половина рта потянулась вверх.
Гранович заметил испуганное удивление на лицах ребят.
– Вот так-то! Но могло быть и хуже. Осколком садануло – руку изувечило, содрало кожу с головы, срезало ухо. А вы, значит, пришли проситься в активные защитники? И вас не пугает это? – Он показал рукой на свою голову.
– А чего нам проситься, мы уже, – уверенно ответил Витька и, повернувшись к ребятам, сказал: – Высыпайте.
Те вытряхнули остатки бомб прямо на стол.
– У нас тоже есть пострадавшие, – выступила вперед Эльза. – Витька, покажи, – и потянула друга за рукав.
– Да ладно ты… – недовольно пробурчал Витька, но соблазн показать забинтованные руки и этим сблизиться с Грановичем был велик, и он медленно, словно нехотя, вытащил из-за спины руки. – Так, ерунда, малость обгорели при тушении «зажигалки».
– Да вы уже обстрелянные! Впрочем, есть решение оформить вас как отряд самообороны при жэке. – Гранович достал из ящика стола лист и положил перед собой. – Подержи, пожалуйста, – попросил он Эльзу.
Эльза держала лист, и Гранович стал быстро читать:
– «Командиру участка МПВО. Зачислить бойцами группы самозащиты Воронежского жэка ребят в количестве 12 человек по прилагаемому ниже списку… Командиром отряда назначается…» – продолжил читать Гранович и замолк. – Запамятовал твою фамилию, – обратился он к Витьке.
– Стогов, – ответил Виктор и при этом вспомнил, что «запамятовать» фамилию Гранович никак не мог: при первой встрече, обиженный, он так и не назвался.
– «…Обеспечить, – продолжал Гранович, – военное обучение по программе ПВХО [16] и оказания первой медицинской помощи. Снабдить санитарными сумками с перевязочным материалом и другим полагающимся инвентарем. Включить в графики дежурства на санпостах в убежищах, на крышах, а также проверки светомаскировки и на других объектах с учетом возрастных возможностей. Начальник МПВО Московского района…» – И Гранович поставил витиеватую подпись. – Помните, ребята, вас включили отнюдь не в пионерскую игру. Здесь ранят и убивают не понарошку. Вы стали бойцами армии МПВО, а чем в главном армия отличается от гражданских организаций? – задал Гранович вопрос и глянул выжидательно на Витьку.
16
П В X О – противовоздушная и химическая оборона.
– Военной формой! – выпалил Стогов.
– Правильно, но не главное… – Гранович по очереди стал переводить вопрошающий взгляд с одного мальчика на другого.
– Оружием.
– Общим питанием.
– Все живут в казарме, – гадали ребята.
– Нет, братцы. Самое главное – это дисциплина, строгая и обязательная для всех, от наркома обороны до рядового красноармейца.
В армии нет слов «не хочу», «не буду». Поэтому то, что вам скажут ваши командиры, закон. Ну, желаю успеха! Я буду лично следить за вашей работой.
Теперь вместе ребята собирались только на занятия в красном уголке жэка. А после сдачи норм их распределили по взрослым группам самозащиты, и Витька стал полководцем без войска. Но его это не огорчало, потому что он занимался серьезным делом, а кроме того, на все задания ходил в окружении своей верной тройки с «огнеопасными» фамилиями. О делах остальных ребят своего отряда он все знал. Например, Сенька Фуражин и Толик Красин выследили сигналыцика-диверсанта. Свистками призывая взрослых, они преследовали его до насыпи железной дороги в конце Боровой улицы, где он был схвачен военным патрулем. Враг даже стрелял в ребят. Но они не струсили, когда раздались выстрелы. Об их подвиге был выпущен листок в стенной печати районного штаба МПВО.
Все, кто узнавал об этом, с трудом верили их рассказам. Да и как поверить: оба «тюфяки», как называли их во дворе, оба упитанные, медлительные. А Красин еще и в очках. Наверное, из-за этих очков он был самым рассудительным, никогда не лез в драки, уступал даже тем, кто был физически слабее, но нахрапистее. Он никогда не ходил в атаку на «белых», боясь уронить очки. Сенька же Фуражин всегда был начальником штаба. Он хоть и поднимался в атаку, кричал «ура», но прибегал в занятую «крепость» «белых» последним, когда там уже наступало перемирие, по-настоящему перевязывали ссадины, лечили разбитые носы.
Первое же задание по проверке светомаскировки в домах и дворах своей улицы ребята выполнили с такой тщательностью, что начальник сектора МПВО, разглядывая длинный список нарушителей, откровенно признался, что без помощи ребят взрослые вряд ли смогли бы провести эту операцию.
С прикреплением ребячьего отряда заметно повысилась оперативность работы штаба МПВО. Непрекращающиеся бомбежки и обстрелы постоянно нарушали телефонную связь. Мальчишеские ноги доносили сведения в любой конец района намного быстрее, чем можно было это сделать, отыскивая и восстанавливая оборванный провод. Путь ребят был короче, чем у взрослых. Они пробирались из двора во двор по только им известным путям, через заборы, крыши сараев, проломы разрушенных домов.