Дети Богов и Воинов
Шрифт:
Я отхлебнула вина. Еще несколько лет назад у меня не было бы поводов для беспокойства. Руки самого Глуниарна тоже запятнаны кровью монахинь. Но вместе с блестящим золотым крестом на шее король Дублина обзавелся и новыми обязательствами: христианский правитель не может допустить, чтобы рядом с его столицей безнаказанно нападали на монастыри. А раз подвернулся столь удобный повод, устоит ли Глуниарн перед искушением казнить законнорожденного младшего брата, который давно засматривался на его корону?
– Возможно, ты прав, Ситрик. Так или иначе
Ситрик побледнел и стукнул кружкой о стол.
– Ну и глупец же я был, что внял твоему совету. Стоило выбрать цель поближе к берегу.
– Я дала здравый совет, поэтому ты ему и внял. Я не виновата, что ты не послал разведчиков осмотреть окрестные холмы.
Сын нахмурился и сжал кулаки так, что побелели костяшки. Его рассудком завладел страх. Я обязана показать Ситрику, что нельзя добиться желанных целей, не отринув его. Поглаживая бокал с вином, я окинула зал взглядом и очень быстро нашла подходящего человека.
– Ситрик, смотри. Видишь Вульфа?
Ситрик послушно отыскал его в толпе.
– Что ты думаешь о том, как он прожил свою жизнь?
– Зачем мне думать о жизни Вульфа?
– Потому что я – твоя мать, и я задала тебе простой вопрос.
Заслышав строгие нотки в моем голосе, Ситрик нехотя повиновался:
– Он беден, но выглядит счастливым.
– Да, он счастлив, – кивнула я. – Он хорошо зарабатывает резьбой луков, кубков и блюд, чтобы на его столе всегда была еда. Жена его любит и уже родила ему пятерых сыновей. Кто-то даже скажет, что Вульфу благоволят боги.
Ситрик неискренне улыбнулся:
– Он достойный мужчина, и я за него рад.
– Я тоже рада. Но, знаешь, ведь и через год он будет сидеть в этом зале или продавать товары на рынке. Его жизнь так и не изменится до самой смерти. Да, Вульф – свободный человек, но он обязан во всем повиноваться Глуниарну. Для истинной свободы необходима власть, а чтобы ее обрести, нужно стать королем.
Ситрик не сводил с меня задумчивого взгляда.
– Чего же ты желаешь, сынок? Либо ты хочешь стать королем Дублина, либо нет. Знай: как только ты выступишь против Глуниарна, дороги назад уже не будет. Если тебе по нраву жизнь Вульфа – пожалуйста, но у тебя есть и другой путь. Пора выбирать.
– Ты знаешь, чего я хочу, мама, – тихо молвил Ситрик, снова глядя на обруч. – Мне не нужно это повторять.
Я наклонилась и провела пальцем по золотому украшению, которое обрамляло его запястье.
– Перед смертью твой отец настоял, чтобы я передала тебе этот обруч – первый из завоеванных им. Амлаф знал, что тебя ждет великая судьба.
Ситрик покраснел.
– Итак, – продолжила я, поднося кубок к губам, – теперь ты знаешь, что ответить брату, когда он спросит про монастырь.
Не переставая теребить обруч, Ситрик наклонился и положил локти на стол.
– Признать, что это был я?
– Да. Лгать бессмысленно. Лучше воспользоваться случаем и
– Если он узнает об этом сегодня, схватки не избежать, – молвил Ситрик, не сводя взгляда с Глуниарна. – Он пьян. Он вызовет меня на бой на главной площади.
– Сумеешь победить?
Ситрик опустил голову и напряг мускулы. Несмотря на юный возраст, он обладал силой быка и умело владел мечом и секирой. Глуниарн тоже был могучим воином, но воинской жизни он предпочитал королевскую, подтверждением чему служил его растущий живот. Я нисколько не сомневалась, кто возьмет верх.
Однако Ситрик выглядел не столь уверенным.
– Возможно.
– Ты быстрее его и лучше сражаешься. Так говорили твои наставники.
– Да, – кивнул Ситрик, – но на его стороне опыт. И удача.
Мое сердце отчаянно забилось. Быть может, исход схватки и впрямь не был предопределен? Даже Амлаф говорил, что любой воин может пасть, если развернется не в ту сторону или пропустит внезапный удар. И все же Ситрику нельзя и дальше сидеть сложа руки. Он пользовался популярностью у дублинских воинов, и Глуниарн уже это заметил. Лучше честно сразиться на площади, чем получить кинжал в спину.
Я погладила руку сына:
– Как знать: дело может и не дойти до драки. Сначала надо выяснить, что затевает Эгиль. Ступай. Поговори с воинами, пирующими снаружи у костров. Пусть они заметят тебя. Стань их другом.
Дождавшись, когда Ситрик выйдет наружу, я встала и тут же услышала, как воины, собравшиеся возле уличных очагов, приветствуют его громкими возгласами. Они тоже защищали честь Дублина, но оказались недостаточно состоятельными для приглашения на пир в королевских чертогах. Ситрику понадобится их поддержка, если Глуниарн вызовет его на поединок. По меньшей мере они проследят, чтобы бой прошел честно.
Я перевела взгляд на Эгиля, в одиночестве сидящего на скамье возле очага в противоположной части зала. Все его друзья уже ушли. Наверняка мне есть что предложить ему в обмен на молчание. Я пошла к нему, минуя королевский стол. В центре его сидел Глуниарн, по правую руку от него – его жена Мор. Завидев меня, они улыбнулись. Я промолчала, хотя по лицу Глуниарна заметила, что он хочет поговорить.
– Эгиль. Не правда ли, дивный вечер? – произнесла я, подойдя поближе к его скамье.
Эгиль, краснолицый и изрядно подвыпивший, сплюнул на пол.
– А я ждал, что ты придешь.
– Правда? – Я широко распахнула глаза, хихикнула и села рядом. – Надеюсь, хочешь поделиться со мной чем-нибудь интересным?
Он нахмурился, и я заметила, как дрожит его челюсть.
– Я… пытался спасти… – Он сбился на неразборчивое бормотание и с размаху опустил руки на скамью.
Злоба в его голосе застала меня врасплох. Переживать из-за убийства христиан совсем не в духе Эгиля. Я прекрасно помнила, как он с младых лет отправлялся в набеги с Амлафом. Как хохотал, когда король убивал епископа Глендалоха.