Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей
Шрифт:
Виктория несколько секунд помолчала, прислушиваясь к шагам на лестнице. Кто-то, громко стуча ботинками о бетон, поднялся на этаж ниже. Вика вздохнула и уже совсем другим тоном произнесла, отчего-то глядя куда-то на потолок:
– Нет, ну правда… Пусть попробует? Пожалуйста…
– Перестань, – пришлось временно приостановить сумасшествие Виктории, – Подобные разговоры ни к чему, кроме дыр в потолке, не приводят. Проверено опытом. Они там, – я тоже подняла глаза вверх, – и без наших просьб знают, что делать… Лучше скажи, почему ты не хочешь обращаться в милицию?
– –я вдруг поняла, что Виктория, похоже, знает об этой истории намного больше меня.
– Да так, –
– Так мы будем думать вместе или нет?
Виктория, как и ожидалось, сдалась.
– Всё это началось пару месяцев назад. Александр и раньше задерживался на работе допоздна… Собственно, как и я.
– Да уж, – хмыкнула я, – О том, что вы – семейство работоголиков, я прекрасно осведомлена.
– Да. Но обычно Александр всегда торчал в своем офисе и не вылезал из компьютера. А тут вдруг стал ходить куда-то после работы… Я встревожилась. Расспросы ни к чему не привели. Александр улыбался, говорил, что все эти встречи связаны с дополнительными приработками, но ничего конкретного не объяснял. Знаешь, – Виктория гордо вскинула подбородок, – Один раз его не было совсем допоздна… Я так разволновалась, что заподозрила самое худшее.
– Решила, что его убили? – сочувственно поинтересовалась я, представляя, как не выпускающая из рук часы Виктория мечется по квартире, распахивая дверь при малейших признаках жизни на лестничной площадке.
Виктория моих вставок не замечала. Когда эта женщина читала свои театрально-пафосные монологи, её невозможно было отвлечь.
– Я решила, – Виктория сощурилась, – Будто у Александра есть другая женщина. Вот до чего довели меня все эти неясности… В ответ на мой телефонный звонок, муж ответил резкое: «Я еще работаю. Ложись без меня. Освобожусь, приду.» Я не могла больше мучаться догадками и выскочила на улицу. Совершенно автоматически ноги привели меня к гаражу. Обе машины были на месте. Хотя я точно знала, что утром Александр уезжал на своем Вольво. Я расспросила сторожа – оказывается, Александр поставил машину еще два часа назад. Он вот уже месяц, как приезжает довольно рано. Представляешь, был в двух шагах от дома и даже не зашел предупредить, что собирается задерживаться!!! Спрашивается, как всё это понимать?
– Может, Шурик стал заботиться о собственном здоровье и совершал ежевечерние пешие прогулки по району.
– Я тоже так подумала, – неверно истолковала мою вставку Вика, – Осталось только выяснить, с кем Александр совершает эти самые прогулки. «В конце концов, соперницу надо знать в лицо,» – рассуждала я.
Я в восхищении смотрела на Викторию. Мысль о том, что у человека, обладающего умопомрачительной Викторией Силенской, вдруг может появиться любовница, казалась мне героически нелепой. С каких это пор Виктория стала столь неуверенной в себе? Самокритика, конечно, вещь хорошая, но зачем же доводить её до крайней стадии, граничащей с нервными расстройствами. И потом, о ком мы говорим? О рассеянном Шурике, вечно по уши закопанном в своих программистских делах, отвечающем на вопрос «Как вы относитесь к женщинам?» серьезным «Я отношусь к мужчинам»… Роль циничного коллекционера женских сердец как-то совсем не вязалась у меня с образом бывшего мужа. Видать, мы с Викторией и впрямь видели Шурика совершенно с разных сторон.
«Что ж это получается,» – мелькнуло у меня в мозгах, – «Выходит, каким ты себе человека придумаешь, таким он для тебя и будет всегда… С таким же успехом может и не быть никакого Шурика вовсе. Может, мы обе его себе полностью придумали.»
«Эй!,» – Здравый Смысл, выполняющий в отсутствии Жорика роль блюстителя моего психического здоровья, всегда убивал подобные мысли в зародыше, – «Прекрати! Эдак ты решишь, что весь мир плод твоего больного воображения. Просто вы с Викой знаете Шурика с разных сторон. Никто из вас его себе не придумывал. Успокойся.»
– Не хочу вдаваться в подробности, – продолжала Виктория, теребя в пальцах целлофановую упаковку от замороженных фруктов, – Всё это характеризует меня далеко не с лучшей стороны… В общем, я решила выследить Александра. И, ты знаешь, мне это удалось. Всё было почти так, как я себе представляла. Силуэт Александра я узнала сразу. С ним была высокая блондинка с волосами до плеч.
«Блондинка?!?!» – от удивления я всплеснула руками, выронив при этом часть запихиваемых мною обратно в морозилку продуктов, – «Неужели в этом деле и впрямь замешана женщина?!»
– Они медленно шли по аллее парка, – продолжала Виктория, – Периодически Шурик останавливался и что-то чертил носком ботинка на земле. Я уже готова была разрыдаться, как вдруг парочка вышла на хорошо освещенный фонарями участок дороги. Блондинка оказалась блондином.
– В каком смысле?
После всего услышанного я уже готова была заподозрить Шурика в чем угодно.
– В прямом! – Виктория сменила таинственный шепот на обычный тон и тоже принялась убирать на кухне, – Юный мальчик с длинным хаером, как это сейчас принято у нашей молодежи. Судя по выражениям лиц, Шурик что-то терпеливо объяснял отроку, а тот, краснея от усердия, напрягал мозги, пытаясь понять. Я, конечно, тут же устыдилась сама себя и поспешила домой. Но прежде, дожидаясь, пока Шурик с парнем пройдут мимо моего укрытия, я услышала обрывок их разговора.
– Какого укрытия? – живо заинтересовалась я, забыв о главной теме разговора, – Может, мне в дальнейшей работе пригодится.
– Не поверишь. Я пряталась в кустах за лавочкой!
Отчего-то этот факт привел нас обеих в неописуемый восторг. Истерический хохот привлёк внимание детей. Две хитрые физиономии незамедлительно нарисовались в дверях кухни. Девочки явно строили из себя взрослых и серьёзных леди.
– Истерика прогрессирует! – Дарья бесцеремонно схватила мать за руку, усадила её на стул и принялась излагать свои соображения по поводу творящегося в кухне погрома, – Что, спрашивается, понадобилось вам в морозилке? К чему вы выпотрошили все продукты?
– Стоп! – как всегда, преувеличения этих ужасных детей наводили меня на правильные мысли, – А ведь, совершенно неизвестно, нет ли в твоем холодильнике еще каких-нибудь важных записей?
– Вперед! – хором выкрикнули мы с Викторией и, словно одержимые, снова принялись вываливать все продукты наружу.
– Ну вот, теперь и Катюша заразилась, – Дарья никак не ожидала подобной реакции на свои слова.
– Как думаешь, это излечимо? – Настасья тут же переняла игру подружки и, с видом медицинского работника, набросилась на меня, – Катюша, немедленно вылезь из холодильника! Простудишься!
Служить экспонатами для самоутверждения двух подростковых особей нам сейчас было не с руки.
– Девочки, не видите, что ли – взрослые заняты делом! – Виктория как можно строже свела брови у переносицы. Руки её при этом лихорадочно разрывали упаковку от кильки.
Вид у матери был настолько грозный и смешной одновременно, что Дарья даже растерялась, на несколько мгновений превратившись в нормального человеческого детеныша. Вот тут-то я её и поймала. Зная по опыту общения с Настасьей, что дети переходного возраста становятся хоть немного подвластны влиянию только в состоянии шока, я поспешила воспользоваться ситуацией.