Дети Эдгара По
Шрифт:
— Я знаю, — говорит он. — Мне и самому было странно. Мне снились кошмары. Я правда не знаю, что произошло.
Она долго не сводит с него мрачных глаз.
— Понятно, — говорит она, и исходящая от неё волна разочарования обдаёт его, словно жаром.
— Джин, — продолжает она. — Я тебя об одном прошу — не ври. Если у тебя проблемы, если ты снова пьёшь или хотя бы думаешь об этом. Я хочу помочь. Мы справимся. Но для этого — скажи мне правду.
— Я не пью, — твёрдо отвечает Джин, выдерживая её взгляд. — И не думаю об этом. Я сказал тебе, когда мы встретились, что с этим покончено. Всё. — И снова чувствует бдительное, недоброе присутствие,
Она переступает с ноги на ногу, всё ещё пытаясь прочесть что-то по его лицу, очевидно, сомневаясь в нём.
— Слушай, — говорит она, наконец, и он понимает, что она едва сдерживает слёзы. — Сегодня тебе звонил какой-то парень. Он был пьян. И просил передать, что вчера вы славно провели время и он ждёт не дождётся новой встречи. — Она хмурится, словно её слова с головой изобличили в нём лжеца. Слеза выкатывается из уголка её глаза и скользит вдоль переносицы. Джин чувствует, как что-то сжимается у него в груди.
— Это бред какой-то, — говорит он. Он хочет выглядеть сердитым, но на самом деле ему очень страшно. — Как его звали?
Она печально качает головой.
— Я не знаю, — говорит она. — Как-то на «б». Он так мямлил, что я еле понимала. То ли Би Би, то ли Би Джей…
Джин чувствует, как волоски на его руках встают дыбом.
— Может быть, Ди Джеи? — шепчет он.
И Карен пожимает плечами, поднимая к нему залитое слезами лицо.
— Я не знаю! — говорит она сипло. — Не знаю. Может быть. — И Джин прижимает ладони к лицу. Он снова ощущает странную, зудящую щекотку у себя во лбу.
— Кто такой этот Ди Джей? — спрашивает Карен. — Джин, ты должен сказать мне, что происходит.
Но он не может. Не может сказать ей, даже теперь. Особенно теперь, думает он, когда рассказать всё значило бы подтвердить все страхи и сомнения последних дней или даже месяцев.
— Мы когда-то были знакомы, — говорит ей Джин. — Плохой человек. Из тех, кто мог… позвонить, просто чтобы тебя расстроить. Забавы ради.
Они сидят за кухонным столом и молча смотрят, как Фрэнки ест свой гамбургер и грызёт кукурузу. Джин продолжает ломать голову над словами Карен. Ди Джей, думает он, приминая пальцами гамбургер, но не поднося его ко рту. Ди Джей. Сейчас ему было бы пятнадцать. Может, он их нашёл? Выследил? Наблюдает за домом? Джин пытается понять, как именно Ди Джей мог вызвать ночные крики Фрэнки или то, что случилось вчера ночью, — как он подкрался к Джину, пока тот смотрел телевизор, и накачал его чем-то. Нет, слишком невероятно.
— Может, это был какой-то пьяница, — говорит он, наконец, Карен. — Ошибся номером. Он ведь не назвал меня по имени?
— Я не помню, — говорит Карен тихо. — Джин…
Она всё еще сомневается, не доверяет, и это выводит его из себя. Он бьет кулаком по столу так, что подскакивает тарелка.
— Я ни с кем никуда не ходил прошлой ночью! — восклицает он. — Я не пил! Или поверь мне, или…
Оба смотрят на него. Глаза Фрэнки широко открыты, он опускает кукурузный початок, от которого собирался откусить, словно ему расхотелось это делать. Карен поджимает губы.
— Или что? — говорит она.
— Ничего, — выдыхает Джин.
Ссоры не было, но по дому расползается холодное молчание. Она знает, что он не говорит всей правды. Она знает: есть что-то ещё. Но что ему говорить? Он аккуратно моет посуду, пока Карен купает Фрэнки и укладывает его спать. Он ждёт, прислушиваясь к тихим вечерним звукам. Снаружи, во дворе, — качели и ива; серебристо-серые, они отчётливо выделяются в свете прожектора, висящего над гаражом. Он долго ждёт, вглядывается, почти веря, что из-за ивы, точь-в-точь как в его сне, вот-вот появится Ди Джей, согнув костлявую спину и втянув в плечи непомерно большую, туго обтянутую кожей голову. Его снова охватывает душное ощущение того, что за ним подсматривают, и его руки дрожат, когда он ополаскивает тарелку под краном.
Когда он, наконец, поднимается в спальню, Карен, уже в ночной сорочке, читает в постели.
— Карен, — говорит он, и она тут же переворачивает страницу. Нарочно.
— Я не буду с тобой говорить, пока ты не скажешь правду, — говорит она. Не глядя на него. — Постели себе внизу, если не возражаешь.
— Только скажи мне, — говорит Джин. — Он оставил номер? Куда ему позвонить?
— Нет, — говорит Карен. Не глядя. — Он сказал, что вы скоро увидитесь.
Он решает не спать всю ночь. Он даже не умывается, не чистит зубы и не надевает пижаму. Просто сидит на диване в рабочей одежде и в носках, смотрит, приглушив звук, телевизор и прислушивается. Полночь. Час ночи.
Он поднимается наверх, проверить, как Фрэнки, но с ним всё в порядке. Мальчик спит, открыв рот и сбросив одеяло. Джин останавливается в дверях и ждёт какого-нибудь движения, но всё неподвижно. Черепаха Фрэнки замерла на своём камне, книги аккуратно стоят на полке, игрушки убраны. Лицо Фрэнки то напрягается, то расслабляется во сне.
Два часа. Джин вновь на кушетке. Он вздрагивает, вырванный из полусна далекой сиреной «Скорой помощи», а потом — снова лишь цикады и сверчки. Разбуженный, он некоторое время осоловело смотрит повтор «Заколдованных» [9] , потом начинает переключать каналы. Вот реклама ювелирных украшений. Вот кто-то производит вскрытие.
9
«Заколдованные» (Bewitched) — американский ситком 1964–1972 гг.
Во сне Ди Джей старше. Ему лет девятнадцать-двадцать, и он входит в бар, где Джин сидит у стойки, потягивая пиво. Джин сразу узнаёт его: та же осанка, те же плечи, те же большие глаза. Только руки у Ди Джея длинные и мускулистые, покрытые татуировкой. Его лицо сохраняет неприятное, скрытное выражение всё время, пока он медленно подходит к стойке и усаживается рядом с Джином. Ди Джей заказывает стопку «Джима Бима» — некогда любимый напиток Джина.
— Я много думал о тебе с тех пор, как умер, — шепчет Ди Джей. Он не глядит на Джина, но тот хорошо знает, о ком идёт речь, и руки его дрожат, когда он подносит пиво ко рту.
— Я долго тебя искал, — тихо говорит Ди Джей, и воздух становится горячим и спёртым. Трясущимися руками Джин зажигает сигарету и затягивается, едва не поперхнувшись дымом. Он хочет сказать: я виноват, прости меня. Но ему нечем дышать. Ди Джей обнажает мелкие кривые зубы и смотрит, как Джин хватает воздух ртом.
— Я знаю, как причинить тебе боль, — шепчет Ди Джей.
Джин открывает глаза, в комнате полно дыма. Он выпрямляется, всё ещё ничего не понимая: мгновение ему кажется, что он в баре с Ди Джеем, потом сознаёт, что он у себя дома.