Дети горчичного рая
Шрифт:
Мой вес — 38 кг. Это очень мало для моего возраста, и я даю здесь слово с сегодняшнего дня больше есть, и закаляться холодной водой, и не отлынивать от гимнастики.
«Стрела Чиппева». «Лунная соната». «Небесный полет». «Алмазная праща». «Лассо ковбоя». «Серебряная свирель» (предложено Ч. Робинсоном; оставлено как название новой модели),
Сегодня Э. Г. читала в коридоре девочкам свои стихи. Я потихоньку подслушал, а потом попросил у головастой Бетси Крук списать.
Я б хотела иметь миллион пирожков,Миллионы бутылок крем-соды,ОреховПо-моему, Э. Г. будет знаменитой поэтессой. Наши дуры-девчонки стали сразу смеяться и дразнить ее «жадиной», а потом я слышал, как они между собой называли ее «негритоской» и «цветной выскочкой». Если бы они были мальчишками, я бы их с удовольствием вздул!
Ходили с Чарли в Слоун на автокладбище, приволокли оттуда вполне пригодную камеру и моток проволоки.
Длина — 2 м 30 см.
Для памяти: трапеция Жанто. В коробке скоростей — фиксаторы.
Разговаривал с Робинсоном. Его хобби [6] — автомобиль и вообще техника и негритянский вопрос. Когда вырастет, хочет быть вождем всех негров и добиться, чтобы белые их признали во всем равноправными. Я обещал ему помогать, и вообще мы с ним заключили договор о дружбе на всю жизнь.
6
Хобби — любимое занятие, увлечение.
Степень сжатия. Клиренс у автомобилей.
У Чарли и Беннета неприятности. Вызваны директором по поводу отказа от дактилоскопирования. Все, кто не хотел давать отпечатки, переписаны, и директор добивался, чтобы Чарли и Беннет подтвердили их имена по списку, но ребята ни за что не хотели. Наверно, Моль наябедничал отцу про то, что они агитировали в классе против полиции. Ух, терпеть не могу всю эту мак-магоновскую компанию! Прямо руки чешутся с ними подраться!
Директор очень ласково объяснил Робинсону, что вышибет его из школы при первой же провинности. А вчера я слышал, как Горилла говорил мисс Вендикс, что пора освободить школу от негров и вообще от всех смутьянов. Горилла сказал, что может их пересчитать по пальцам. Мисс Вендикс, по обыкновению, только пищала да вскидывала руки к потолку.
Выучил нашу карпатскую песню. Отец говорил, что покойная мама пела мне ее, когда я был совсем еще маленьким. Сыграл ее сегодня отцу.
В чужиноньце пребываю, марно час иде.За родину погибаю… де ж она, о де?О боже мой, милостивой, верни мя домой,Да увижу, да увижу дом родимый мой!Кажется, отец плакал. Потом спросил меня:
— А ты еще помнишь родину?
Я сказал, что, кажется, помню горы и буковый лес возле нашей хаты и Тиссу — такую голубую и чистую. Тогда отец сказал:
— Хоть бы еще разок повидать все это… Будь проклят час, когда я вздумал сюда поехать! Если бы панне отнял у меня землю, никогда бы я не покинул свой край!
И мне хотелось бы поехать на родину,
— Охота тебе возиться с черномазыми! Ведь ты хоть и не настоящий янки, а все-таки белый! И болван же этот Лори!»
Затем в книжке нарисовано пронзенное стрелой сердце и раз десять тщательно вычерченный вензель «Э» и «Г».
Кого скрывает этот вензель, мы не смогли установить, тем более что дальше идут чистые, не заполненные еще страницы.
7. Горилла Хомер
На пятом этаже, в кабинете Хомера, стояла мертвая тишина. Под насупленным взором учителя седьмой класс решал письменные примеры по математике.
Кабинет Хомера был, кажется, самой холодной и мрачной комнатой во всей школе. Высоченные потолки, голые стены, выкрашенные, по выражению школьников, в «нежно-крысиный» цвет, и унылый вид из окон на трубы миллардовских заводов были очень подходящим фоном для учителя математики.
Хомер был мрачен, так сказать, по убеждению. Он искренне считал, что только суровый, замкнутый характер помогает человеку добиться в жизни чего-нибудь выдающегося. Однако самому Хомеру это плохо помогало. Он чувствовал себя неудачником и от этого становился все более злобным и раздражительным.
В молодости Хомер был подающим надежды боксером, и его выступления приносили ему немалый доход. Но как-то раз всплыло одно некрасивое дельце с подкупом. Хомера ославили в газетах, и с тех пор ему пришлось бросить ринг и заняться математикой.
Во время войны Хомер побывал в Эль-Аламейне, но в армии его тоже невзлюбили. Он твердил каждому, что войну затеяли негры и коммунисты, в пьяном и трезвом виде лез в драку с офицерами-неграми и так надоел товарищам, что все очень обрадовались, когда его перевели в интендантскую часть.
Из армии Хомер вернулся еще более озлобленным. По рекомендации одного из приятелей Мак-Магона ему удалось получить место учителя в школе, и теперь он считал себя конченым человеком и вымещал на учениках все свои неудачи.
В этот день сербе, дождливое небо еще усиливало обычную раздражительность учителя, а в учениках вызывало тоскливую скуку.
Со своей третьей парты Чарли Робинсон видит, как сидящая впереди Пат Причард кусает губы и чуть не плачет.
Сам Чарли уже давно решил первые три задачи и теперь кончает четвертую, самую легкую. Он поднимает курчавую голову от тетради и оглядывает класс. Ага, Джой Беннет, его сосед, тоже кончил примеры и теперь делает вид, что проверяет решение. Однако Чарли виден из-под его тетради кончик пестрой обложки: Джой преспокойно читает приключения сыщика Тома Баркера.
А дальше, за Джоем, виднеется торжествующая физиономия Фэйни Мак-Магона. Этот, наверно, думает, что обскакал всех, и за билет в кино или за порцию земляничного мороженого уже решил задачки и своему дружку — Мэйсону: неспроста Мэйсон так спокойно ковыряет перочинным ножичком в зубах.
Позади двух приятелей — Минору Сано; «потомок самураев» что-то высчитывает на пальцах и быстро-быстро пишет, не глядя по сторонам. А вон Мери Смит, самая старательная из девочек, что-то стирает в тетради — должно быть, кляксу, — но и у нее, по-видимому, все в порядке.