Дети индиго. 10 лет спустя

Кэрролл Ли

В школе мне посчастливилось встретить нескольких хороших учителей, прозорливых и проницательных, которые поняли, что я не такая, как все. Они поддерживали меня в школьные годы; у них всегда находилась минута-другая, чтобы заглянуть в глаза ученику и почувствовать, что у него на душе. Таким учителям незачем было заигрывать с учениками, чтобы завоевать популярность. Они были с нами настоящими и не боялись, что мы увидим их подлинное лицо без всяких прикрас. Мне повезло, потому что у меня было несколько таких учителей. Если бы не они, я, наверное, просто спятила бы. Ведь мне так и казалось, будто в стенах школы я была чокнутой.

Эти учителя появлялись в моей жизни как по заказу, и раз в год у меня с учителем происходила спасительная беседа, благодаря

которой я понимала, что не так уж глупа и безнадежна и мне не стоит бросать учебу.

В третьем классе у нас появилась преподавательница, приехавшая к нам по обмену: мисс Петерсон из Дании. Она была первой, кто действительно меня понял. Воспитательница в детском саду кричала на меня из-за того, что я слишком медленно ем. В первом классе учительница сказала нам, что Санта Клауса не существует, а во втором моя любимая учительница разрешила мне на летних каникулах присматривать за крысами из нашего живого уголка (я их просто обожала). Но только мисс Петерсон посмотрела мне в глаза и по-настоящему поняла меня и мою душу.

Вспоминая свой третий класс, я понимаю, что он стал для меня переломным. В тот год я многому научилась и многое поняла: пусть я «особенная», но я имею право на свое место в этом классе, я могу расти и соревноваться с «умными» детьми. Раньше мне казалось, что я настолько «не такая, как все», что вообще не достойна учиться в школе и даже находиться в этом классе. Это чувство не покидало меня, хотя в глубине души я знала, что в чем-то понимаю жизнь лучше своих учителей, хоть они и были полны самых благих намерений. Большинство наших школьных педагогов меня вообще не замечали и считали пустым местом, поскольку я предпочитала не высовываться и «зарывать свой талант в землю». Я считала себя настолько «странной», что мне не хотелось привлекать к себе внимание. В те годы я ни с кем не дружила, кроме другой странноватой девочки, Дороти.

Взобравшись на несколько ступеней вверх по лестнице успеваемости, я обзавелась новым другом, которого звали Билли. С ним мы любили шутить, рисовать комиксы, сочинять забавные истории. Билли был настоящим гением, и бьюсь об заклад, что, как и я, он был Индиго. Но его дарования проявлялись более ярко: он легко справлялся с математикой, а мне она давалась с трудом. Я была творческим Индиго. Я училась играть на кларнете, мои предки по обеим линиям отличались разнообразными музыкальными талантами, следовательно, я была прирожденным музыкантом. Я делала успехи; игра на кларнете получалась у меня все лучше и лучше. Учеба давалась мне легко, и, к счастью, мне попался очень хороший учитель, который отмечал мои достижения и мягко, с невероятным терпением направлял меня. В годы учебы в средних и старших классах — а это было очень тяжелое время — игра на кларнете и занятия музыкой стали для меня настоящей отдушиной.

Не все учителя были «самоцветами»

В старших классах у меня были разные преподаватели: у одних уроки пролетали как одно мгновение, а другие были настоящими чудовищами. Было заметно, что их лучшие времена миновали и им давно пора на пенсию. Они растеряли все свое терпение. Своеобразно у нас проходили уроки истории в одиннадцатом классе: стоило кому-то упомянуть имя Энн-Маргарет или президента Никсона, как учитель пускался в пространные разглагольствования об этих исторических личностях. Самые сообразительные ученики использовали этот прием всякий раз, когда не были готовы к уроку! В тот год мы должны были сдавать выпускной тест — еще одно начинание, давно изжившее себя. Ибо что такое выпускной (государственный, стандартный) тест, как не куча фактов, которые совершенно бесполезны в обычной жизни?

Когда историку не хотелось вести урок, он отправлял нас в столовую. Я часто думаю, сколько моих одноклассников могли бы успешно сдать выпускной экзамен, если бы у нас не украли этот год? Мне кажется, одиннадцатый класс стал для меня еще одним переломным этапом. В тот год я впервые поняла, что сама несу ответственность за свою учебу и только от

меня зависит, насколько хорошо я буду знать предмет, даже если преподает его полная бездарь. Так я достигла зрелости во всем, что касалось учебы; в тот год я стала жадно читать и много занималась музыкой. Полное равнодушие этого учителя к нам, ученикам, подтолкнуло меня начать самостоятельные занятия. Так я открыла для себя новый удивительный мир.

Через десять лет после окончания школы я случайно встретила своего учителя музыки. Это было на концерте, где я должна была петь, а он сопровождал свой хор, который тоже выступал с номером. Учитель сказал:

— Хорошо, что ты не бросила музыку. В детстве занимаются многие, а став взрослыми, чаще всего о ней забывают.

Я поблагодарила его за то, что он в меня верил — а таких учителей было совсем немного. Он улыбнулся. Тогда я видела его в последний раз: через несколько лет он умер (совсем молодым), но я никогда его не забуду. Он был одним из самых одаренных и увлеченных учителей, которых я знаю. Он заглянул в мою душу и понял меня, мое предназначение и свою роль в моей жизни. Я бы назвала его Индиго, и поскольку подобное притягивает подобное, он притянул меня в качестве ученицы. Несомненно, он был самым замечательным, чутким и мудрым из моих учителей.

Педагоги играют важную роль в судьбе Индиго, поскольку именно они должны понять и признать, что дети (ученики) находятся на разных эмоциональных и энергетических уровнях. Мой опыт показывает, что Индиго становятся изгоями, поскольку они либо замкнуты в своем мире и не слишком преуспевают в учебе, либо, как это продемонстрировала в школе моя дочь, требуют подробных объяснений, почему этот мир устроен так, а не иначе. Впоследствии этим детям навешивают ярлык «проблемы в поведении».

У Индиго чутье на пустословие

Индиго хорошо распознают пустые разглагольствования. У них прекрасный нюх на всякую «чепуху». Они понимают, что учитель, который широко им улыбается, при этом чувствует себя крайне неуютно, поскольку не знает, как обращаться с этими странными учениками. Эти дети — круглые колышки, которые не входят в квадратные отверстия, и в наши переломные времена их становится все больше. Если у нас не появятся учителя, которые смогут понять этих детей, число диагнозов СДВ и СДВГ будет только расти.

Мне кажется, что ключ к решению этой проблемы находится в руках молодых людей, которые недавно переступили порог взрослой жизни. Они смогут лучше понять нынешних детей, только начинающих учиться в школе. Проблема в том, что при нынешней системе оценивания уровень подготовки многих юношей и девушек оказывается настолько низким, что не позволяет им закончить колледж и стать учителями. Где же выход? Домашнее обучение, специальные школы, приспособленные к нуждам этих детей; «кибер»-школы, где Индиго смогут объединяться в группы, оОучать друг друга и поддерживать своих ровесников в процессе учебы; преобразование нынешней системы государственных школ, переход на более эффективные методики обучения, поощряющие большую самостоятельность учеников.

Мы знаем, что наши лучшие учителя — мы сами. Многим из нас известно, что мы могли бы стать замечательными учителями и для себе подобных. Дети индиго понимают ценность учебы. Они рождаются с желанием преуспеть и раскрыть множество тайн жизни. Как правило, эти дети знают, что им придется вытерпеть учебу в обычной школе, которая способна выполнить только одну задачу — сделать из человека маленький винтик, превратить его в часть «системы».

Именно это произошло и со мной, смышленым и талантливым ребенком Индиго. Если это могло случиться со мной, то может случиться с любым человеком. Большую часть того, что мне пригодилось в жизни, я узнала уже после школы, и этим я обязана нескольким очень хорошим учителям. За прошедшие годы я стала еще большим защитником идеи Индиго и принялась распространять ее среди людей. Я помогаю многим из них поверить в свое истинное предназначение на Земле и поддерживаю в трудные периоды их жизни.