Дети капитана Гранта

Верн Жюль

– Мадам, – сказал он, – я восхищен вашим благородным поступком. Пусть яхта продолжает свой путь! Я никогда не простил бы себе, если бы из-за меня вам пришлось задержаться даже на день!

– А не хотите ли вы присоединиться к нашей экспедиции? – спросила леди Элен.

– Совершенно невозможно, сударыня. Я обязан выполнить возложенное на меня поручение. Поэтому я покину борт «Дункана» на первой же стоянке. От острова Мадейра всего сто восемьдесят лье до Лиссабона, а там я дождусь какого-нибудь попутного судна.

Итак, Паганелю пришлось смириться.

Уже к концу первого дня он подружился со всеми на борту яхты. Географ оказался общительным, веселым и доброжелательным человеком. По его просьбе ему показали письмо и бутылку; Паганель тщательно исследовал все три документа и согласился с заключением лорда Гленарвана. С живым участием ученый отнесся к Мэри Грант и ее брату и всячески поддерживал в них надежду на скорую встречу с отцом.

Когда же Паганель узнал, что леди Элен – дочь прославленного путешественника Уильяма Таффнелла, то его восторгу не было предела. Ему приходилось встречаться с отцом леди Гленарван, отважным ученым, обмениваться с ним письмами и научными материалами. Расчувствовавшись, географ даже попросил у леди Элен разрешения поцеловать ее, и этот поцелуй мог быть сочтен почти родственным.

8

Одним хорошим человеком больше

Благодаря попутному течению у берегов Северной Африки яхта быстро приближалась к экватору. Уже 30 августа на горизонте показался остров Мадейра. Гленарван предложил бросить якорь и высадить Жака Паганеля на берег. И получил от него совершенно неожиданный ответ.

– Мой дорогой лорд, – задумчиво произнес ученый, – я буду откровенен с вами. Скажите, было ли у вас до встречи со мной намерение заходить на Мадейру?

– Нет, – ответил Гленарван.

– А раз так, разрешите мне использовать мою досадную оплошность. Остров Мадейра не представляет интереса для географа. Поэтому, если вы не возражаете, я предпочел бы высадиться на Канарских островах…

– Ну что ж, сделаем остановку на Канарах, – согласился Гленарван, – они тоже у нас на пути.

– Все три группы Канарских островов довольно интересны для исследования, не говоря уже о пике Тенерифе, который мне давно хотелось увидеть.

– Как вам будет угодно, – с невольной улыбкой ответил Гленарван.

31 августа в два часа пополудни Джон Манглс и Паганель прогуливались по палубе. Ученый забрасывал собеседника вопросами о Чили.

– Мсье Паганель! – внезапно прервал поток вопросов француза капитан, указывая на юг. – Мы находимся в сорока милях от острова Тенерифе, и вершина вашего любимого пика довольно отчетливо вырисовывается на горизонте.

– Мне кажется, что это не слишком примечательная гора. Не стоит тратить столько сил, чтобы взобраться на нее, – пренебрежительно заметил географ. – К тому же гениальный Гумбольдт так подробно описал ее, что ни прибавить, ни убавить. Ответьте ради Бога: что мне делать на этой горе после Гумбольдта?

– И в самом деле, – кивнул Джон Манглс, – вряд ли там появилось что-нибудь новое. Кроме того, вам придется провести массу времени в Тенерифском порту в ожидании попутного судна.

– Да уж, – усмехнулся Паганель и вдруг встрепенулся. – Скажите, дорогой капитан, на островах Зеленого Мыса удобные якорные стоянки?

– Разумеется. В Вилла-Прая можно сесть на пароход, идущий в Европу.

– Решено, – заявил Паганель, – значит, плывем туда.

– На ваше усмотрение. – Джон Манглс украдкой ухмыльнулся. – Я убежден, что ваше пребывание на островах Зеленого Мыса обогатит современную науку.

Тем временем пик Тенерифе растаял в дымке за кормой «Дункана».

Продолжая идти тем же ходом, 2 сентября в пять часов утра яхта пересекла тропик Рака. Воздух стал душным и влажным. Бурное море не позволяло пассажирам выйти на палубу, однако беседы в кают-компании оставались такими же оживленными.

3 сентября Жак Паганель снова начал укладывать свой багаж, готовясь к высадке на сушу. «Дункан» тем временем лавировал между островами Зеленого Мыса. Яхта прошла мимо острова Сель, обогнула цепь рифов, вошла в бухту Вилла-Прая и встала на якорь в полумиле от берега.

Погода была ужасная. Бушевал прибой, дождь лил так, что сквозь его потоки едва можно было различить город на покатой террасе, упиравшейся в отроги горного хребта. Вид острова навевал уныние.

Леди Гленарван намеревалась побывать в городе, но из-за непогоды ничего не вышло. При таком волнении даже погрузка угля шла с большим трудом, а пассажиры «Дункана» и вовсе оказались как бы под домашним арестом. Главной темой всех разговоров стала погода.

Паганель расхаживал взад и вперед, сокрушенно качая головой.

– Словно какое-то проклятие, – повторял он. – Поистине стихия ополчилась против меня…

– Не станете же вы высаживаться на берег под таким ливнем, – произнесла леди Элен.

– За себя, мадам, я спокоен, тревожусь только за багаж и инструменты: ведь все может погибнуть.

– Опасность существует только в момент высадки, – сказал лорд Гленарван, – но в Вилла-Прая вы устроитесь неплохо. Там, правда, грязновато, да и соседство с обезьянами и свиньями довольно утомительно, но путешественник не должен быть привередлив. Надеюсь, что через каких-нибудь семь-восемь месяцев вам удастся отплыть в Европу.

– Семь-восемь месяцев! – потрясенно вскричал Паганель.

– В любом случае не раньше. В сезон дождей суда редко посещают острова Зеленого Мыса. Однако вы сможете провести время не без пользы. Архипелаг еще недостаточно изучен, тут есть над чем поработать.

– Вы могли бы заняться исследованием местных рек, – заметила леди Элен.

– Здесь нет и никогда не было рек, мадам, – буркнул географ.

– В таком случае обратите внимание на здешние леса, – вставил Макнабс.

– Для леса необходимы деревья, а деревьев тут тоже нет.