Дети крови и костей
Шрифт:
Мне хочется напомнить Амари о том, что ей очень повезло с трапезой, но живот сводит от голода. Вчера я так и не поела. Если не позавтракаю в ближайшее время, мой желудок тоже начнет стонать.
Порывшись в карманах черных штанов, Тзайн достает старую карту Мамы Агбы. Мы следим за его пальцем, пока он спускается по побережью от Илорин и останавливается у точки под названием Сокото.
– Поселение в часе от нас, – говорит он. – Лучшее место для остановки. Затем мы отправимся на восток, в Шандомбль. В деревне
– А где деньги за рыбу?
Тзайн вытряхивает содержимое моего короба. У меня вырывается стон, когда несколько серебряных монет и геле принцессы падают на землю.
– Почти все исчезли в пожаре, – вздыхает Тзайн.
– И что же мы можем продать? – спрашивает Амари.
Тзайн смотрит на ее платье. Несмотря на пятна грязи и дыры от пожара, мягкий шелк, из которого оно сшито, и элегантный крой буквально кричат о благородном происхождении.
Амари следит за взглядом Тзайна и хмурит брови:
– Должно быть, ты шутишь.
– Я выручу за него хорошие деньги, – вклиниваюсь я. – Мы отправляемся в джунгли, во имя богов, ты никогда не пройдешь по ним в этом!
Амари изучает мои шаровары и укороченную дашики, отчаянно вцепившись пальцами в свой подол. Неужели она думает, будто у нее есть выбор? Ведь я могу сорвать с нее платье в любой момент.
– Но что мне надеть?
– Плащ. – Я указываю на простой коричневый материал. – Мы продадим платье, купим немного еды и новую одежду.
Амари отступает, не смея поднять глаза.
– Ты хотела сбежать от королевской стражи и унести свиток, но не можешь снять дурацкое платье?
– Я рисковала не ради свитка. – Голос Амари дрожит. На секунду в ее глазах блестят слезы. – Отец убил мою лучшую подругу…
– Подругу или рабыню?
– Зел, – шипит Тзайн.
– Что? – Я поворачиваюсь к нему. – Твой лучший друг складывает твою одежду и готовит тебе обед, еще и задаром?
Уши Амари горят.
– Бинте платили.
– Уверена, кучу денег.
– Я пытаюсь помочь вам. – Амари мнет юбку в руках. – И пожертвовала всем, чтобы помочь вашему народу…
– Нашему народу? – вскипаю я.
– Мы можем спасти предсказателей…
– Хочешь спасти предсказателей, но отказываешься продать проклятое платье?
– Ладно, – Амари всплескивает руками, – ради небес, я это сделаю, и я никогда не отказывалась…
– О, мы благодарны тебе, прекрасная принцесса, спасительница магов!
– Прекрати. – Тзайн толкает меня локтем, когда Амари прячется за Найлу, чтобы переодеться. Ее изящные пальцы расстегивают пуговицы на спине. Остановившись, она смотрит через плечо. Я закатываю глаза, и мы с Тзайном отворачиваемся.
Принцесса.
– Держи себя в руках, – бормочет Тзайн, когда мы вглядываемся в красноватую опушку буйного леса Сокото. Семейка синезадых павианем прыгает по ветвям, стряхивая блестящие листья на землю.
– Если она не может терпеть рядом свободную предсказательницу, пусть возвращается в свой маленький дворец.
– Она не сделала ничего плохого.
– И хорошего тоже. – Я пихаю Тзайна в ответ. Почему он так защищает Амари, как будто встал на ее сторону. Словно это она – жертва.
– Я последний, кто будет защищать аристократов, но, Зел, взгляни на нее. Она только что потеряла лучшую подругу, и вместо того, чтобы скорбеть, рискует жизнью, пытаясь помочь магам и предсказателям.
– Мне должно быть грустно оттого, что король убил ее любимую служанку-мага? Где была ее ярость все эти годы? Где была она сама после Рейда?
– Ей было шесть, – ровным голосом отвечает Тзайн. – Она была таким же ребенком, как ты.
– Вот только мать поцеловала ее той ночью. А нас – нет.
Я поворачиваюсь, чтобы забраться в седло, уверенная, что дала Амари достаточно времени. Но ее спина все еще обнажена.
– О боги…
Я вижу на спине принцессы глубокий шрам, настолько ужасный, что сама чувствую боль.
– В чем дело? – Тзайн видит его за мгновение до того, как Амари поворачивается к нам лицом. У него перехватывает дыхание: даже шрамы на спине папы не так ужасны, как этот.
– Как вы смеете! – Амари пытается прикрыться плащом.
– Я не хотела подглядывать, клянусь, – оправдываюсь я. – Но… Боги, Амари, что случилось?
– Ничего. Несчастье, когда мы с братом были маленькими.
Тзайн раскрывает рот от удивления:
– Твой брат сделал это?
– Нет! Не специально. Это была… Он не… – Амари одолевают чувства, но я не могу понять, какие. – Вы хотели платье – вот оно. Давайте продадим его и покончим с этим!
Она кутается в плащ и садится на Найлу, пряча лицо под капюшоном. Не зная, что сказать, мы с Тзайном следуем за ней. Перед тем как пустить Найлу в галоп, брат бормочет извинения. Я тоже пытаюсь извиниться, но слова застревают в горле, когда я смотрю на ее спину, прикрытую плащом.
О боги. Я не хочу думать, какие еще шрамы она скрывает.
Когда мы достигаем окраины Сокото, теплеет. Дети носятся по берегу кристально чистого озера, визжа от удовольствия, падая в воду и снова поднимаясь. Путешественники выставляют палатки на черной земле и среди деревьев. На каменистом берегу выстраиваются фургоны и телеги торговцев. Я чувствую запах острого мяса антелопентэи, доносящийся с одного из прилавков, и желудок начинает урчать.
Конец ознакомительного фрагмента.