Дети Левиафана
Шрифт:
— Он спит, — сказал Эйнар. — Ему надо отдыхать.
— Да, точно, не подумал. — старый рыцарь смутился. — Без него нам будет тяжко. Но вы себя хорошо показали. Много плохого слышал о нордерах, но вы достойный человек.
Ветер доносил молитву слепого проповедника. Кладбище у деревни расширялось. Сначала там были упокоены погибшие от ран островитяне, брошенные своими. Потом туда положили скелеты из убежища, а теперь хоронят лесорубов и разбойников, всех вместе. Мертвецы хорошо ладят с другими мертвецами. Почему живые так не умеют?
Эйнар
— Как молодой господин? — спросил староста, перегораживая путь.
— Жить будет.
— Хвала Спасителю! — воскликнул мужчина. — Мы молимся за здоровье милорда день и ночь. Если бы не он… Спаситель послал его к нам, несмотря на наши грехи. Его и вас.
— Меня?
— Да, вас, господин Губерт. Мы о вас плохо думали, а вы стольким помогли. Без вас было бы хуже. Спасибо вам и простите.
Староста снял шляпу. Ульрих, так его зовут. Нужно запоминать их имена.
— Пожалуйста, — сказал Эйнар. — Я пойду.
— А моя дочь с ним?
— Если ты что-то хочешь ей сделать, то…
— Я просто хочу ей добра. Если она так выбирает, это её решение. Скоро всё закончится, и они расстанутся навсегда. Но это её решение и наша боль. Храни вас Спаситель, господин.
Староста махнул шляпой и ушёл. Эйнар посмотрел ему вслед. Ульрих прав. Скоро всё закончится, так или иначе.
Они ждали нападения остаток дня и всю ночь. Разбойники не появились, но в том, что они нападут ещё раз, теперь никто не сомневался. Утром Дитрих пришёл к Людвигу проводить совет, вместе с несколькими селянами, наиболее умелыми в бою. Эйнар менял повязку и остался.
— Разбойники потеряли больше половины, — сказал Дитрих. — Но их всё равно слишком много.
Людвиг терпел, пока Эйнар промывал ему рану. Рыцарь даже улыбался, когда говорил с остальными. Они немало этому обрадовались, но Эйнар видел, чего это стоит парню. Людвиг протянул руку, пытаясь взять кружку с отваром, но пальцы начали смыкаться чуть раньше, и она опрокинулась. Все сделали вид, что не заметили.
— У них были свежие люди — продолжал старый рыцарь. — Если у них есть ещё резерв, будет плохо. А если это все, кто остался… заманим их в центр и нападём со всех сторон?
— Рискованно.
Эйнар наложил на синее опухшее веко кусок тряпицы, на которую нанёс выскобленные из пузырька остатки мази, и закрыл всё бинтом. Смотреть в налитый кровью глаз с потускневшим зрачком очень тяжело, парень этого не заслужил. Зачем он отдал свой шлем?
— Эх, я поторопился, — Дитрих вздохнул. — Рано мы расслабились. Нужно было ждать ещё хотя бы неделю. Рано. Моя вина, тут нечего спорить.
— Никто не знал этого, Дитрих, — сказал Людвиг. — Но теперь надо не жалеть о случившемся, а думать, как выстоять. Нужна разведка.
А ведь всё не из-за того, что парень вспылил
— Я пойду в ущелье.
— Нет! — Людвиг дёрнулся, как от удара. — Не надо.
— Слишком опасно, мой друг, — Дитрих почесал усы. — Если вас поймают… легко не отделаетесь.
— Кроме меня некому. Лесорубы те места и так не знают, а я хожу быстро и бесшумно.
Не совсем бесшумно и не так быстро. Но другого выхода нет.
— Нет, Э… нет, тебя нельзя, — Людвиг вспотел.
— Это лучше, чем сидеть и ждать. Когда они нападут в следующий раз? Через неделю? Сейчас? Может их там целая армия? А может они вообще умирают? Давно пора было это сделать.
— Тут вы правы, господин Губерт. Давно пора. Я за. Но будьте осторожны. Когда выходите?
— Сейчас. Вдруг вечером они атакуют.
— Надо было сразу идти с тобой, — Людвиг почесал горло. — Вы позволите мне поговорить с другом наедине?
— Да, конечно.
Дитрих и остальные вышли.
— Они не ждут у порога? — спросил Людвиг.
— Нет.
— Точно? Закрой дверь. И подойди.
Эйнар сел рядом. Островитянин огляделся, закрыл глаз, уткнулся ему в плечо и расплакался.
— Как же я устал, — сказал Людвиг через слёзы. — Но если раскисну при них, то всё пропало. Приходится показывать, что сильный, говорю им то, что они хотят услышать. А я хочу быть собой, просто лежать и хныкать. Я даже кружку не могу взять. Для меня всё кончено, Эйни. Мастер Рейм говорил, что надо верить своим глазам, но оставшийся меня обманывает.
— Ещё привыкнешь, — Эйнар обнял его. Осторожно, чтобы не причинить боли. — Живут же люди с одним глазом.
— Не в этом дело. От меня все чего-то ждут. Все, кроме тебя, брат. Только при тебе я могу быть собой. И вот, ты уходишь.
— Сам знаешь, что это нужно.
— Я знаю, но от этого не легче. Как же я устал. Береги себя. Без тебя я не дойду до конца.
— Дойдёшь. У тебя есть Ханна.
— И скоро я с ней расстанусь, — парень всхлипнул и вытер глаз. — Опять сбегу, как уже доводилось.
Эйнар накинул сумку на плечо и вытащил капсулу.
— Пусть полежит у тебя.
— Твой кантар?
— Да. Оружие, как же. Бесполезный кусок говна. Если я не вернусь…
— Что с ней сделать?
— Выброси, утопи, закопай, да что хочешь. Пусть лучше исчезнет, чем попадёт не в руки.
— Ты уверен?
— Теперь да.
— Забрось в мою сумку, — Людвиг опустился на подушку. — Как же я хочу пойти с тобой.
— Ты с кровати едва встаёшь.
— Это правда, — он шмыгнул носом. — Лучшего спутника и не придумать. Но можешь понести меня на руках, а когда попадёшься, швырнёшь меня в преследователей, чтобы я их задержал.