Дети Линзы-1: Серый Ленсмен

Смит Эдвард Элмер

— …немедленно приступайте к освобождению корабля Р4К730. Эйчлан, говорящий от имени Босконии. Конец связи.

— Следуйте за тем кораблем, Генри! — сказал внезапно охрипшим голосом Киннисон. — Слишком близко не подходите, но не упустите его!

И Киннисон сообщил остальным то, что ему удалось узнать из перехваченных приказов.

Погоня продолжалась сравнительно недолго и привела к желтоватой звезде, вокруг которой обращались восемь планет среднего размера. К одной из планет и направлялись ничего не подозревавшие пираты, за которыми на большом удалении следовал корабль

Галактического Патруля. Вскоре стало ясно, что завоевание босконцами планет этой солнечной системы не закончено и битва за господство продолжается. В одном месте на поверхности планеты находился то ли город, то ли огромная военная база. Поселение накрыто, словно защитным куполом, сверкающим сгустком излучения.

Киннисон послал в осажденную крепость телепатему и без долгих преамбул и особых формальностей установил контакт с высшими офицерами. Он не удивился, узнав, что обитатели планеты по внешнему виду более или менее похожи на людей, поскольку по возрасту, климату, атмосфере и массе планета очень напоминала Землю.

— Да, мы сражаемся с босконцами, — гласила ответная мысль со всей ясностью и определенностью. — Мы нуждаемся в помощи, очень нуждаемся… Не могли бы вы?…

— Мы обнаружены! — привлек внимание Киннисона крик от пульта управления, — Они окружают нас!

Приблизившись к планете, «Неустрашимый» вошел в зону помех, и его достаточно четкое изображение возникло на видеоэкранах вражеских кораблей. Они атаковали противника стремительно и яростно. Не прошло и секунды после того, как наблюдатель, сидевший за пультом в центральном посту «Неустрашимого», криком оповестил о надвигающейся опасности, и наружные защитные экраны патрульного корабля запылали ярким пламенем под яростными залпами не менее дюжины босконских лучей.

Глава 4

МЕДОН

Все взгляды устремились к приборам и самописцам, но непосредственных причин для тревоги не было. Строители «Неустрашимого» знали свое дело: его наружный защитный экран, самый легкий из четырех экранов, выносил нагрузку от лучевого обстрела без малейших признаков перенапряжения.

— Пристегнуть страховочные ремни, — приказал начальник экспедиции, — Генри, переведите «Неустрашимый» в инерционный режим. Уравняйте скорость «Неустрашимого» со скоростью базы.

Когда главный пилот Генри Гендерсон включил свой компенсатор Бергенхольма, корабль сильно бросило в сторону столь велико было рассогласование скоростей корабля и базы.

Пальцы Гендерсона бегали по клавиатуре пульта управления с такой же легкостью и уверенностью, с какой пальцы органиста бегают по клавиатуре «царя всех музыкальных инструментов», но извлекали не мелодичные аккорды и арпеджио, а ревущие взрывы строго контролируемой энергии. Каждый переключатель управлял одним двигателем. Легкое беглое прикосновение к клавишам на пульте управления отзывалось мягким увеличением тяги; при сильном нажатии на клавиши тяга возрастала вполне ощутимо, и при вдавливании кнопки в панель двигатель начинал работать на полную мощность и развивал максимальную тягу до тех пор, пока оператор не отпускал кнопку.

Гендерсон

виртуозно управлял огромным космическим кораблем. Плавно, без видимых усилий за считанные секунды «Неустрашимый» совершил несколько головоломных кульбитов, описал размашистую спираль и, качнувшись, приготовился к спуску. Но никто, даже два других шеф-пилота, не говоря уже о самом Гендерсоне, не обращал внимания на отточенное совершенство, изящество, с которым были выполнены маневры. Для Гендерсона это была его работа. Он был главным пилотом, а одна из отличительных особенностей столь высокого звания состояла в том, что его обладатель просто не мог выполнять самые трудные маневры без кажущейся легкости.

— Как насчет того, чтобы накрыть их залпом, шеф? — Чатауэй, старший офицер по вооружению, не произнес вслух ни слова. Впрочем, ему не требовалось ничего произносить вслух. Но самая поза старшего офицера и нетерпение его подчиненных были красноречивее всяких слов.

— Не торопись, Чатти, — ответил Киннисон. — Подождем, пока они возьмут нас в сферу, «осферят». Тут мы их всех и накроем. Либо все, либо ничего — если хотя бы один из кораблей противника сумеет скрыться или у него будет достаточно времени, чтобы проанализировать обстановку и сообщить на свою базу о наших планах, то это будет одинаково плохо.

Затем Киннисон снова вошел в контакт с офицером осажденной базы и возобновил разговор с того самого места, на котором он был прерван.

— Мы попытаемся помочь вам, но чтобы помощь оказалась эффективной, необходим достаточно чистый эфир. Не могли бы вы приказать вашим кораблям удалиться за пределы действия помех?

— На сколько времени? Босконцы могут причинить нам невосполнимый ущерб за один оборот планеты вокруг собственной оси.

— Нам хватит одной двадцатой этого времени, никак не больше. Если не удастся добиться желаемого за такое время, то мы вообще ничего не сможем сделать. К тому же босконцы не направят на вас особенно много лучей, так как их основные силы будут отвлечены на нас.

Когда корабли, занятые постановкой помех против аннигиляторов босконцев, удалились, Киннисон повернулся к своему старшему офицеру по вооружению.

— Время, Чатти! Командуйте своим подчиненным. Лучевые залпы можете давать по своему усмотрению. Главный калибр пока не трогайте.

Из раструбов боевых излучателей, установленных на борту кораблей-истребителей Галактического Патруля, на ближайшие корабли босконцев обрушились лучи столь чудовищной разрушительной силы, что по сравнению с ними боевые лучи босконцев казались слабыми и бессильными. Но и они еще не были лучами главного калибра!

Как уже говорилось, «Неустрашимый» необычный корабль. Прежде всего впечатляли его чудовищные размеры. По объемам и массе «Неустрашимый» превосходил даже корабли-истребители Галактического Патруля, и от иглообразного носа до массивной кормы с дюзами «Неустрашимый» до отказа начинен энергией, предназначенной для использования в самых невероятных экстренных случаях, которые только могли возникнуть в изобретательных и изощренных умах Командира Порта адмирала Хейнеса, его инженеров и проектировщиков.