Дети Линзы-1: Серый Ленсмен
Шрифт:
Глава 16
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ГИПЕРПРОСТРАНСТВА
Как только кровавая бойня завершилась, Киннисон поспешил в центральный пост, ' во многом напоминавший стандартный, который имеется на всех кораблях. Но некоторые приборы были ему неизвестны, и каждый такой прибор Киннисон внимательно осмотрел, тщательно проследив каждый проводник, прежде чем прикоснуться к переключателю, с помощью сверхчувственного восприятия.
Неприятные ощущения, пережитые при переходе из обычного пространства в гиперпространство, повторились в обратной последовательности и с чуть режущим слух звуком «клик!» все — корабли, экипаж, Ворсел, ван Баскирк и он сам, Киннисон, — вернулись в обычное пространство.
— Всем
— А что нам делать с дельгонским кораблем? — поинтересовался ван Баскирк. — Может быть, сжечь?
— Ассоциация ученых изжарит меня на костре, если я сделаю нечто подобное, — возразил Киннисон. — Прихватим корабль с собой, возьмем на борт. Ворсел, где мы находимся? Что вы там все копаетесь вместе с штурманом?
— Минутку. Мы забрались довольно далеко, почти что вышли за пределы галактики, — ответил Ворсел, и в подтверждение его слов компьютер выдал длинный набор чисел. — Не понимаю, как нам удалось за такое короткое время оказаться так далеко.
— А сколько, по-твоему, прошло времени? — многозначительно спросил Киннисон.
— Судя по хронометрам… О! — голос навигатора замер.
— У вас сейчас мелькнула правильная мысль, — продолжал Киннисон. — Я бы не очень удивился, даже если бы выяснилось, что мы оказались за пределами известной части Вселенной. Таковы «проделки» гиперпространства, в которых я ничего не понимаю. Знаю только, что мы какое-то время находились в гиперпространстве, но мне и этого предостаточно.
На Землю экспедиция Киннисона прибыла со всей возможной поспешностью, и сразу же после приземления трофейный корабль, словно муравьи, со всех сторон облепили ученые. Они демонтировали, измеряли, анализировали, испытывали и спорили между собой.
— Они говорят, что многое им стало ясно, но многого еще недостает, — сообщил однажды Торндайк Киннисону. — Кардинг рвет и мечет по поводу твоего отчета о выходе в гиперпространство или как оно там называется. Он утверждает, что твое вопиющее невежество и незнание даже простейших основ науки достойно всяческого сожаления. Не уверен, что точно передаю его слова, но смысл такой. Он грозится не оставить от тебя даже мокрого места.
— Все не могут быть первыми скрипками в оркестре, — философски заметил Киннисон. — Кто-то должен играть и на тромбоне. Я сделал все, что было в моих силах. Ну как, скажи на милость, точно описать то, что я не могу слышать, видеть, осязать, что не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха? Но вроде бы нашим ученым удалось разгадать загадку взаимопроницаемости материи?
— Кардинг утверждает, что все очень просто. Может быть, он и прав. Но я инженер, а не математик. Насколько я понял, правители Дельгона и команда на их корабле находились в поле колебаний, создаваемых двумя генераторами — бортовым, установленным на корабле, и береговым, установленным на планете, и вследствие этого они сами и окружавшие их предметы вышли из нашего обычного пространства, как бы вывернулись из него, и оказались в гиперпространстве. Точнее говоря, они не то чтобы вышли из нашего пространства, а оказались в противофазе ко всему, что находится в нем, и поэтому два тела, одно, «вывернутое» в гиперпространство, и другое, находящееся в обычном пространстве, могут занимать одно и то же место в обычном пространстве, то есть совмещаться, не взаимодействуя, как бы становясь проницаемыми. Но стоит лишь ослабить или тем более погасить одно из колебаний, как это случилось, когда ты выключил бортовой
— Выключение бортового генератора колебаний уничтожает не только взаимопроницаемость, но и гиперпространство, — продолжал задумчиво линзмен. — Я понимаю, что одна особым образом созданная сила, приложенная в нужном месте, способна породить гиперпространство, но как быть с материей, которая находится на пересечении обычного пространства с гиперпространством?
— Ученые говорят что-то о синтезе, но проблема окончательно не решена.
— Спасибо за приятные новости, а теперь, извини, мне пора, Хейнес вызывает. С Кардингом я увижусь позже и попробую пролить масло на его бушующие воды.
Хейнес сердечно приветствовал Киннисона, но, поняв по выражению глаз Серого линзмена, что творится у него на душе, помрачнел.
— Ничего не поделаешь, Ким. Нам приходится снова и снова нести потери.
— Подумать только, двадцать два молодых, полных сил человека, — хрипло проговорил Киннисон. — Это я убил их.
— С одной стороны, если подходить к делу с достаточно предвзятой точки зрения, ты прав, — согласился старый адмирал, к немалому удивлению Киннисона. — По-видимому, сейчас ты не способен взглянуть на все более широко. Есть задачи, которые ты должен решать один, более того, в одиночку иногда действовать даже удобнее. Я никогда не возражал и не буду возражать впредь, чтобы ты в подобных случаях действовал сам, сколь бы опасными ни были твои экспедиции. Такова была, есть и будет твоя работа. Но, разрешив себе непозволительную роскошь предаться эмоциям, ты забываешь о главном — на первом месте всегда и везде должен стоять Галактический Патруль. Патруль несравненно важнее, чем жизнь одного человека и даже группы людей.
— Я знаю, сэр, — попытался возразить Киннисон. — Я просто хотел сказать, что…
— Должен признаться, что если ты и понимаешь, то демонстрируешь свое понимание несколько необычно, — прервал ею адмирал. — Ты утверждаешь, что убил двадцать два человека. Допустим! А как по-твоему, что важнее для Галактического Патруля — потерять двадцать два человека в успешно проведенной операции, позволившей раздобыть весьма важную информацию, или одного Серого линзмена, гибель которого означала бы необратимую потерю всей собранной информации?
— Если принять подобную точку зрения, сэр, то тогда, конечно…
Киннисон чувствовал, что прав он, а не адмирал, но не мог найти убедительных возражений.
— Другой точки зрения нет и быть не может, — спокойно продолжал адмирал. — Никакого героизма, никакой сентиментальности. А теперь я спрашиваю тебя как линзмена: что для Галактического Патруля лучше — чтобы ты в одиночку проник в гиперпространство или совершил переход, располагая всеми ресурсами «Неустрашимого»?
Лицо Киннисона стало белым как мел, черты его лица затвердели. Он не мог лгать адмиралу, но не мог и забыть умирающих в страшных мучениях товарищей.
— Я не могу, не имею права приказать людям идти на такую страшную смерть, — выдавил он из себя.
— Ты должен, — жестко возразил Хейнес. — Можешь взять «Неустрашимый» с тем экипажем, который набран сейчас, можешь кликнуть добровольцев. Но ты знаешь, на что идешь сам и что может ожидать твоих подчиненных.
Киннисон предпочел набрать добровольцев. Идти в опасный рейс сразу же вызвались оставшийся в живых персонал двух «Британии», экипаж «Неустрашимого», команды всех космических кораблей, находившихся на Главной Базе, все члены Галактического Патруля, находившиеся в резерве, адмирал Хейнес собственной персоной, Главный хирург Лейси и старый командор фон Хоэндорф. Кроме того, нашлось множество людей, которым по тем или иным причинам непременно нужно было отправиться в опасный рейс, что они и доказывали, приводя множество убедительнейших доводов.