Дети луны(Смерть на брудершафт. Фильма четвёртая)

Акунин Борис

–  Вот именно. В шифоньере, под нижним бельём, мы нашли фотопластину, на которой запечатлён чертёж орудия - снимок превосходного качества. Вот, Романов, каковы исходные условия задачи. Ну-с, господин курсант, как бы вы стали действовать дальше?

Генерал с весёлым любопытством воззрился на прапорщика.

–  Есть два способа, ваше превосходительство. Можно оставить фотопластину на месте и проследить за девушкой, чтобы установить её контакты. Но я бы поступил ещё проще: взял бы Алину Шахову и допросил. С такими доказательствами она не отвертится. Интеллигентная барышня - очень лёгкий материал для хорошо подготовленного следователя, -

сказал Алексей с высоты обретённых на курсах знаний.
– Здесь должен быть какой-то излом личности. Тут ведь не просто шпионаж, а предательство родного отца. Если нащупать эту психическую трещину, объект расколется на половинки, как грецкий орех.

Командир корпуса переглянулся с Козловским, который ободряюще подмигнул молодому человеку. Очевидно, той же логикой руководствовалось и премудрое начальство.

–  Допрашивать её смысла нет, - сказал генерал.
– Этот путь в данном случае малоперспективен. Мадемуазель Шахова может быть слепым орудием немцев. Делает то, что ей велят, а знать ничего не знает.

–  Уж что-то она наверняка знает. Есть же у неё глаза, уши, голова на плечах, - позволил себе возразить Романов. Его учили, что на аналитическом совещании субординацию соблюдать не обязательно. Если младшему по званию приходит на ум дельная мысль или контраргумент - высказывай, не молчи.

Жуковский покачал головой:

–  У людей этого склада наблюдательность понижена, любопытство отсутствует, а умственная энергия направлена лишь в одну сторону. Им лишь бы получить то, что им потребно, всё остальное не имеет значения.

Этого Алексей не понял и поглядел на генерала вопросительно. Но ответил Шахов:

–  Алина наркоманка. Морфинистка. Это продолжается уже второй год. Врачи ничего не могут поделать… - Подполковник глядел вниз, на пол.
– …Понимаете, на нашу семью прошлой весной обрушились несчастья, одно за другим. Сначала лопнул банк, в котором хранились все наши средства. Вскоре после этого скончалась жена… Я бесконечно виноват перед Алиной. Бывает, что общее горе сближает, а бывает, что и разделяет… Если каждый пробует справиться с ним в одиночку. Я пытался забыться делами службы, благо объявленная мобилизация, а затем и война давали такую возможность. Сутками просиживал в управлении, да поездки на фронт, да командировки на заводы… Алина оказалась предоставлена сама себе. Я её бросил в беде одну… А она тоже обнаружила свой способ забыться. Связалась с декадентской компанией. Пристрастилась к кокаину, потом к морфию. Было две попытки самоубийства…

Подполковник сделал над собой усилие, поднял голову. Да ему нет и пятидесяти, подумал Алёша. Морщины на лбу, глубокие тени в подглазьях, преждевременная седина и убитый вид состарят кого угодно. При таких обстоятельствах неудивительно.

–  Она прошла несколько курсов лечения в клинике Штейна. Это здесь рядом, у Таврического сада, - пояснил Шахов, словно местонахождение клиники имело какое-то значение.
– Я знал, что дела плохи, врачи меня не обнадёживали… Но разве я мог подумать…

Тут он вдруг с силой ударил себя кулаком по лбу.

–  Что я несу? Будто напрашиваюсь на жалость и снисхождение! Меня нужно гнать со службы. С позором, с судом. Я нынче же сам подам рапорт!

–  И оборвёте нить, которая ведёт к немецкой шпионской сети, - сурово сказал Жуковский.
– Мы это уже обсуждали, не будем повторяться. К делу, господа! Ротмистр, излагайте план.

План был логичен и прост: использовать

Алину Шахову как наживку на крупного зверя.

–  Фотопластину мы, конечно, оставили в шифоньере, - рассказывал Козловский.
– Вернее, положили на её место другую, сделанную со специально искажённого чертежа. Установили наружное наблюдение. Горничную заменили на нашу агентку. Так что барышня находится под постоянным присмотром, что дома, что на улице.

Романов поднял руку, как на занятии:

–  Можно? Два вопроса. Не покажется ли Шаховой подозрительным смена прислуги?

–  Не уверен, что она это заметит, - горько ответил подполковник.
– Иногда мне кажется, что она вообще на нас, домашних, не смотрит. К тому же я часто меняю горничных. Они долго не выдерживают… атмосферы, - не сразу подобрал он слово.

–  Тогда, с вашего позволения, второй вопрос. Почему Шахова вчера оставила пластину дома? Если она встречалась с резидентом, то должна была захватить добычу с собой.

Генерал покивал:

–  Правильный вопрос, Романов. Мы это обсуждали и нашли объяснение. Разведка часто использует в агентурных целях наркоманов, но этот элемент крайне ненадёжен. Обыкновенно их держат на положении экстернов.

–  Простите, кого?
– вздрогнул Шахов.

–  Не ординарных агентов, состоящих на постоянном жалованье, а экстернов, которых используют от случая к случаю. Причём чаще всего втёмную. Платят сдельно: есть добыча - есть оплата. Иначе у наркомана нет стимула проявлять активность. Размер гонорара каждый раз определяется особо, в зависимости от ценности улова. Вчера Шахова встречалась со своим заказчиком, чтобы описать трофей и сторговаться о вознаграждении. Передача же, судя по всему, произойдёт сегодня.

–  Тогда уж и третий вопрос, ваше превосходительство…

–  За каким чёртом нам понадобился прапорщик Романов?
– не дал ему договорить генерал, рассмеявшись.
– Это князя благодарите. Его идея.

Козловский снова подмигнул, словно давая понять, что его и в самом деле не грех отблагодарить.

–  Понимаешь, Лёша, за девицей следят дома и на улице. Но этого мало. Нужно проникнуть в её компанию, выявить все связи. По счастью, она мало где бывает. Ходит в одно и то же место. В клуб-кабаре “Дети Луны”. Там собирается особая публика, затесаться в которую не так-то просто. Обычному агенту задача не по плечу.

–  Что за публика?
– настороженно спросил Романов. От Лавра Козловского можно было ожидать каких угодно сюрпризов.

Опасения немедленно подтвердились.

–  Отчаянные декаденты вроде тебя. Любители выть на Луну, стреляться, вешаться и всё такое.

–  Господин ротмистр!
– Романов вспылил, даже приподнялся со стула.
– Сколько можно?!. Простите, ваше превосходительство.

И сел обратно, под хихиканье князя и пофыркиванье генерала. Лишь Шахов не присоединился к веселью.

–  Ваше превосходительство, - тихо, но с нажимом сказал он.
– Позволю себе напомнить: вы обещали обеспечить Алине надёжную защиту.

Жуковский посерьёзнел.

–  Прапорщик, тут ещё вот что. Если немцы узнают, что Алина Шахова раскрыта… Ну, вы понимаете. Возможно, захотят обрубить концы. Во всяком случае, это было бы логично. Ваша задача не только обнаружить контакт, но и обеспечить безопасность девушки.

Подполковник поднялся, подошёл к Алексею и заглянул ему в лицо. В глазах Шахова (теперь Романов отчётливо это разглядел) горело безумие.