Дети Метро
Шрифт:
— Я тебя прошу ей ничего не говорить. Я сам ей скажу!
— Нет, ты же знаешь, что обманывать не в моих привычках! — она цинично усмехнулась, обнажая ровные красивые зубы, — тем более, я не люблю, когда обманывают других, особенно Катю, такую хорошую девушку. Я ей полностью доверяю, и, кстати, думаю, её повысить. Я разделю московский регион на два направления — Москву и Подмосковье. Так вот, Москву хочу отдать ей.
Услышав последние слова начальницы, Никита, переживавший, что может предстать перед Катей в неприглядном свете после этого разговора, тут же понял, что Катя получит более выгодный кусок работы, чем он — сделки по Москве всегда приносили больше денег по сравнению с Подмосковьем. Эта мысль на время заслонила его переживания по поводу предстоящих объяснений.
— Или, — продолжила между тем Анжелика, опять севшая в кресло и меланхолично смотревшая на тлеющий кончик сигареты, — или, я подумаю о тебе. Тебе ведь тоже пора расти. Ты у нас работаешь больше, чем Катя, оформил много сделок. Тебе, так сказать, и карты в руки. Я не права?
Стоявший все это время у двери Никита, внезапно почувствовал слабость в ногах. Не спрашивая разрешения, он подошел к креслу возле столика и сел, почти упал на мягкие подушки. Анжелика Игоревна все так же с насмешкой смотрела на него. Она его прекрасно понимала, потому что такие люди, как Никита встречались ей довольно часто.
— Что же я должен сделать, чем заслужить такую милость? — спросил тот, пытаясь быть ироничным, но глаза его не смотрели на собеседницу.
Он догадывался, что его начальнице что-то надо. Только что? Никиту терзали подозрения, ожидание чего-то нехорошего: то ли предложений, то ли слов, которые могли разрушить его жизнь. Его прямоугольный, точно вырубленный топором силуэт головы, превратился в неподвижно застывший бюст, а лицо в безжизненную маску. Анжелике на миг показалось, что она сидит в театре Романа Виктюка на спектакле «Мадам Баттерфляй», где Никита играет главную роль. На его лице лежит толстый слой белил, он выглядит поникшим и печальным.
— Сегодня я хочу поужинать с тобой! — безапелляционно произнесла Анжелика.
— Но я, но у меня… — Никита хотел сказать, что вечером будет встречаться с Катей. Как это будет выглядеть, если он не пойдет? Что он ей скажет в своё оправдание? Только, похоже, его проблемы Анжелику Игоревну совсем не интересовали.
— Кате скажешь что-нибудь, придумаешь, — поняв причины его замешательства, заметила начальница, — ты же у нас мастер!
Когда после полудня в офисе появилась Катя, у Никиты был такой виноватый вид, что она сразу поняла — у бойфренда возникли проблемы. После встречи с Максимом ею овладело приподнятое настроение, веселое, озорное, девушка улыбалась, напевала про себя незамысловатый мотив. Хотелось, чтобы всем было хорошо, так же, как и ей.
«Что-то серьезное? — подумала она о Никите, — чего он такой хмурый?» Погасив улыбку на лице, она подошла к Никите и озабоченно спросила:
— У тебя что, траблы с клиентами?
— У меня? Ноу проблем! — он пытался шутить, но глаза смотрели невесело.
Никита мучительно думал, что сказать Кате, как намекнуть ей, что сегодня вечером будет занят. Не вызовет ли это обиду с её стороны? Ему захотелось громко выругаться.
Он открыл свой ежедневник и посмотрел на запись о сегодняшнем клиенте, смотрел долго, минуту, может быть, две. Однако это созерцание не было совсем уж бездумным и безучастным, оно навело его на другие мысли. Несмотря на неприятные чувства, вызванные тем, что он вынужден обманывать Катю и с этим клиентом, и умалчивая о предстоящем вечере с Анжеликой, появление у него заказчика являлось хорошим знаком. Эта фамилия в ежедневнике должна была что-то значить, должна была знаменовать новый этап в карьере, а может и жизни. В перспективе у него должны возникнуть новые заявки, много заявок. Если верить той же Анжелике.
— Катюш! — сказал он, приходя в хорошее расположение духа, — у меня сегодня встреча вечером с одним приятелем, посидим, пивка попьём. Мы с ним вместе служили в армии, и он проездом в Москве. После стольких лет нарисовался. Ты как, не обидишься?
— А чего мне обижаться? — спросила удивленно Катя, увидевшая, что Никита перестал хмуриться, заулыбался.
Вместе с тем, этот внезапный переход из одного состояния в другое её насторожил. «С чего он оживился? — задала себе вопрос девушка, — сидел такой неразговорчивый, чем-то расстроенный и вдруг говорит, что с кем-то встречается, будто с приятелем. И настроение у него делается лучше. Странно!»
Она внимательно посмотрела на бойфренда, и чувство ревности шевельнулось у неё в груди. «Хочет встретиться с женщиной, — сообразила она, — я это уже проходила со своим бывшим. Эти неожиданные переходы от веселья к злобе, эти перепады настроения, словно у них настали критические дни. Типичное поведение мужика, считающего свою жену лохушкой. Что ж, пусть считает, если ему так хочется!»
Тут она подумала, что сама будет встречаться с Максимом. Она ведь, в какой-то мере, тоже обманывает Никиту, поскольку не говорит ему о предстоящей встрече, так что они квиты. Ей внезапно стало жалко его, она подошла и погладила торчащие вверх короткие волосы на «аэродроме» его головы.
Каждый из них искал своё счастье вовне, а не внутри отношений друг с другом, и так было сразу, они это почувствовали ещё в самом начале. Поэтому ни печали, ни разочарования не отразилось на их лицах, хотя оба и понимали, что между ними, несмотря на недосказанность, в сущности, всё было кончено.
Глава 22
Сделку по оформлению покупки квартиры для Максима Василий всё-таки уступил Кате. Не потому что она его попросила об этом, просто у него возникли новые клиенты, и он с головой погрузился в работу.
Василий, в отличие от Никиты легко умел находить как продавцов, так и покупателей квартир, у него был особый талант молодой обаятельности, который, вероятно, и манил заказчиков.
Связавшись с Максимом, Катя объяснила ему весь порядок предстоящих действий — довольно утомительный, суетливый, но столь необходимый, чтобы стать собственником долгожданного жилья. Исполняя её пожелания, Максим оформил доверенность на поручение всех действий фирме «Траян» и, экономя своё время, не ходил по разным канторам, собирая необходимые справки, не оформлял переход права собственности в Регистрационной палате города Москвы. Всем этим занималась Катя. И он ей был благодарен.
В общем-то, Максим участвовал только в финальной стадии сделки — он принес нужную сумму и положил её в депозитную ячейку, арендованную Катей в отделении Сбербанка на Речном вокзале. Он ей полностью доверял, хотя и не понимал почему. Наверное, потому что был влюблен.
Когда Стас узнал, что Максим отнес деньги в ячейку и оставил их там, фактически, в единоличном распоряжении Кати, то был очень удивлен.
— Брат, — сказал он, — рискуешь! Это может быть такое попадалово — потом бабки не вернешь. Ты же не взял с неё расписку о получении?