Дети Метро
Шрифт:
Воздух был не сильно холодным, но Катя закутала шарфом шею почти до подбородка. Максим внимательно посмотрел на неё, подольше задержав взгляд на её лице. Ему показалось, что у неё губы сделались почти лиловыми от холода, и он вдруг ощутил желание прижать её к себе, согреть. Но сделать это не решился.
— Замерзла? — хрипло спросил он.
— Нет! — ответила Катя, — только ветер сырой какой-то. Неприятный!
— Ничего, скоро дойдём.
И точно, пройдя совсем немного, они очутились перед рестораном «Грузинская кухня». Там они заняли свободный столик, сделали заказ. В ресторане, в отличие от «Старбакса», народу было немного. Катя с Максимом в ожидании официанта с закусками сидели, рассматривали интерьер. Они увидели, как на невысоком помосте пели протяжные грузинские песни несколько певцов-мужчин в костюмах бежевого тона, сливая голоса в полифонию. Повсюду аппетитно пахло шашлыками, жареным мясом, специфичной кавказской зеленью.
Потом им принесли шашлык, сулугуни с салатом, еще какие-то особенные национальные блюда, приготовленные очень вкусно. Принесли белое «кахетинское вино» к салату, красное «мукузани» к мясу, и они принялись есть, неторопливо разговаривая.
Разговаривали обо всём: о современном кино, о музыке, о книгах, о машинах, о привычках и характере друг друга. Выяснилось, что Катя любит романтическое кино и не любит фильмы о вампирах и фильмы-катастрофы, которые нравились Максиму. В музыке у них тоже были разные предпочтения. Ему нравился рэп, а ей блюз и джаз. Ему нравились современные писатели — Сорокин, Пелевин, а ей — не очень. Но и дамы-детективщицы ей не нравились. Она не любила мат, завладевший в последнее время страницами книг и подмостками театров, а он относился к нему равнодушно.
Даже в запахе мужской туалетной воды они расходились. Максим всегда пользовался «Фаренгейтом» от Диора, а Кате нравился «Аллюр» от Шанель.
И всё же… Это узнавание друг друга не прошло даром. Когда поздним вечером они вышли на улицу и пошли к метро, Кате казалось, что она уже давно и хорошо знает Максима. Ему, вероятно, казалось также.
Они шли в хорошем настроении, подвыпив, потому что после вина пили еще коньяк, правда, не грузинский, а армянский и могли теперь беззаботно шутить, не опасаясь, что могут быть неправильно понятыми, обидеть ненароком друг друга. В таком состоянии любая глупая шутка вызывала смех. Им было легко.
— А ты помнишь, как в метро смотрел на меня? — спрашивала Катя, слегка заплетающимся языком, — я такая думаю, чего он на меня уставился, может, я что-то не так надела или тушь поплыла? Думаю, пусть пялится, а внимания обращать не буду! Я тебя, честно говоря, приняла поначалу за тех прилипал, которые клеятся на улице. — Она негромко засмеялась.
— Правда? — он тоже рассмеялся, — неужели похож?
— Потом я думаю, — продолжала говорить Катя, — нет, для этого у тебя неподходящая одежда — ты слишком хорошо одет. Решила, что ты менеджер среднего звена в каком-нибудь банке или фирме. Видишь, оказалось недалеко от истины!
Он взял её под руку, привлек к себе и сказал:
— Ты не можешь пойти со мной рядом? Пойдем как старые знакомые, словно у нас это уже не первое свидание.
— Как будто мы муж и жена, прожившие вместе много лет?
— Точно! Только песок еще не сыпется.
Катя пошла и невольно, то ли от холода, то ли от переполнявших её чувств, теснее прижалась к нему. Максим ощутил её грудь, увидел смеющиеся глаза. Он не выдержал, остановился, начал горячо целовать её холодные губы, словно хотел передать своё тепло.
Как и Максим, Катя тоже поддалась эмоциям, но всё же, тревожный звоночек раздался у неё в голове — не слишком ли они торопятся, у них всего лишь первое свидание. Что он подумает о ней?
Она чуть-чуть отстранилась и, глянув на него снизу вверх, улыбнулась, мягко спросила:
— Максим, а мы не торопимся?
— Нет, не думаю. Ты мне нравишься уже давно, поэтому я на тебя и глазел в метро каждый день. А то, что мы встретились только сегодня — ничего не меняет. Ты же сама это понимаешь!
Он снова привлек её к себе, стал целовать. Когда они прервались, оба тяжело переводя дыхание, Катя спросила:
— У тебя есть квартира? Ко мне нельзя, там мама с сыном.
— Конечно, есть, я снимаю у Речного. Сейчас такси поймаю.
Часть вторая. «Вместе»
Глава 1
Из съемной квартиры Максима, поздним вечером Катя позвонила домой матери и предупредила, что переночует у подруги. Она не хотела пока рассказывать о Максиме, чтобы не пугать и не расстраивать мать раньше времени. А для Нины Георгиевны звонок Кати оказался полной неожиданностью — Катя редко ночевала у подруг, и когда встречалась с Никитой на ночь с ним не оставалась.
Нина Георгиевна не знала, что и думать. Она чувствовала, что дочь всего ей не говорит, что она умалчивает о чём-то серьезном, о том, что Нине Георгиевне знать было просто необходимо. Дочь должна слушать голос матери и не только слушать, но и прислушиваться. Но Катя в последнее время её совершенно игнорировала.
Раздражение охватило Нину Георгиевну.
Она встала и приоткрыла дверь в маленькую комнату, где на кровати тихо посапывал внук Денис, медленно подошла, поправила сбившееся одеяло, потом села на стул рядом и задумалась в темноте. Только узкий свет из полуоткрытой двери падал на пол, дотягивался до её ног, но оставлял лицо в полумраке.
Нина Георгиевна сегодня написала заявление об увольнении. Ей пришлось это сделать помимо своего желания, потому что она не планировала увольнения, она только думала о нем, как о предстоящем шаге, шаге, который она могла бы сделать весной. Однако обстоятельства, не зависящие от неё самой, заставили сделать это.
Она сидела и вспоминала сегодняшний день, с чего всё началось и чем закончилось.
На работу Нина Георгиевна пришла как всегда, к девяти часам. В последнее время она приходила почти ровно в девять, а не как раньше — за полчаса до начала рабочего дня. Её рвение к работе стало ослабевать. Может, действительно, права была Татьяна, что ей пора на пенсию, возиться с внуком? Может и права, но самолюбие не позволяло прислушиваться к молодой коллеге. А Вера, их главбух, пока держала её, как держат под рукою старую привычную вещь, удобную в употреблении.
Для себя Нина Георгиевна решила, что уйдет в следующем году, по весне — зимой скучно сидеть дома, поэтому она вполне может поработать какое-то время.
Так думала Нина Георгиевна, особо не напрягаясь с работой, но и не пренебрегая обязанностями. Она, конечно, знала, что Татьяна спит и видит, как оказаться на её месте, точнее на месте с её зарплатой. С определенной долей внутреннего злорадства Нина Георгиевна наблюдала за потугами и ухищрениями своей коллеги, разными интригами. Имея за спиной Веру, она думала, что это пустая трата времени.