Дети Метро
Шрифт:
Молодой парень в надвинутой почти на самые глаза шапочке, шедший последним, активно размахивал пистолетом, и Максиму была хорошо видна его высоко поднятая рука. «Обкурился, что ли?» — мелькнуло в голове Завьялова.
Но выстрелить в Стаса и Максима этот парень опасался, поскольку боялся попасть в идущих первыми своих земляков.
Вообще, если бы Завьялов со Стасом были бойцами — закаленными участниками уличных драк, то здесь, в вагоне метро, драться им было удобно. В узком проходе они оказались бы лицом к лицу только с двумя противниками, а не со всеми сразу и смогли бы успешно противостоять. Но они не были такими бойцами и даже в армии не служили.
Их противники приближались.
Максим краем глаза заметил в окне мелькание черных бетонных балок, проводов высокого напряжения, движение тьмы, растревоженной светом вагонных окон. Он надеялся, что они успеют доехать до следующей станции, а там подоспеет полиция. В самом начале вагона, мужчина, которого пнули эти жители гор, когда шли по проходу, уже связался с машинистом и Максим надеялся, что тот успеет обо всём сообщить.
Когда первые кавказцы почти их достигли, они внезапно остановились. Дерзость Стаса их не смутила, но озадачила. Так нагло и вольготно мог вести себя человек, за которым кто-то есть, кто-то из некоронованных королей столицы.
— Ты, чей будешь? — спросил Стаса с легким акцентом, стоявший от него с правой стороны, здоровый парень, поигрывая ножом.
— А ничей. Свой я, понял! — в ответ крикнул Гусаров, у которого, видимо, совсем «поехала крыша».
Нетерпеливый Стас не стал ждать окончания переговоров, исход которых и так было очевидным, неуловимым скользящим движением он сделал подсечку тому, что был с ножом, и парень рухнул как подкошенный.
При внезапном падении тот попытался ухватиться за идущего рядом с ним земляка, отчего нож вылетел из руки и отлетел в сторону. Максим успел удивиться умению Стаса, ведь тот посещал только танцы, а не секцию тхеквондо, но больше, ни о чем подумать не успел, потому что получил сильный удар ногой в живот. У него перехватило дыхание, он несколько раз судорожно вздохнул, но всё же нашел в себе силы и ответил резким ударом кулака в лицо нападавшему.
Завязалась драка.
Все они: и кавказцы, и Максим со Стасом, дрались как-то сумбурно, беспорядочно, нанося удары куда попало, не так красиво, как обычно показывают в экшен-фильмах. Они превратились в пыхтящий и кричащий клубок из тел, в котором личное оружие, будь то нож, кастет или травматический пистолет, было совершенно бесполезным. В таком столкновении выигрывал тот, у кого оказывался мощнее удар, больше стойкости, лучше переносимость боли.
Щуплый и худощавый Стас оказался хорош именно для такой бестолковой драки. Его пальто и костюм были разорваны, он получил несколько сногсшибательных ударов в корпус и в челюсть, но ему всё было нипочем.
«Вот что делает водка!» — с удивлением подумал Максим, на которого тоже сыпались тяжелые беспорядочные удары и у которого появился небольшой шрам от пореза ножом на левой руке. Но первоначальный испуг у него прошел, и даже стало немного весело.
Казалось, это столкновение заняло достаточно много времени, по крайней мере, как думал Максим, минут двадцать-тридцать. На самом деле поезд через небольшой промежуток времени достиг станции «Театральной», а там резко затормозил, отчего все участники драки, потеряв равновесие, повалились друг на друга.
Двери вагона распахнулись и в него с громкими угрожающими криками вбежали десяток полицейских, которые заломали руки и кавказцам, и Стасу с Максимом, и всех вытащили на перрон. Их не повели в отделение полиции здесь же в метро, а вывели на улицу, грубо запихнули в уазики, а затем повезли в ближайший отдел внутренних дел.
Глава 6
В отделе у них забрали личные вещи и хмурый неразговорчивый капитан, видимо, дежурный, записал их объяснения. Рядом, другой полицейский, сидевший спиной к приятелям, оформлял показания горячих молодых людей с юга.
Потом Макс и Стаса отвели в камеру и посадили отдельно от кавказцев. Там они покемарили до утра и заодно протрезвели, а утром выяснилось, что пока они спали за кавказской молодежью — это оказались дагестанцы, приехали представители их диаспоры и всех отпустили. Отпустили всех, за исключением Максима и Стаса, за которыми члены их диаспоры не приехали. Более того, поскольку дагестанцев отпустили, обоих приятелей решили сделать виновными в завязавшейся драке, будто это они спровоцировали молодых джигитов.
Посматривая на грязную, разорванную, но еще не потерявшую вид одежду молодых людей, сидящих перед ним, скучающий дознаватель — белобрысый короткостриженный парень с погонами лейтенанта, открыл паспорта задержанных. Разложив их рядом на столе, он уставился на фотографии Стаса и Максима, словно пытаясь удостовериться, что перед ним, действительно, сидят настоящие владельцы этих документов. В таких костюмах и с такими лицами к ним не часто попадали. Как посчитал лейтенант, это могли быть только мальчики-мажоры из богатых семей, гуляющие на родительские деньги.
— Станислав Гусаров и Максим Завьялов, — прочитал он вслух, как бы констатируя факт их присутствия, а потом с ехидцей спросил: — Что вы там устроили? Настоящее мочилово.
— Мочилово-лечилово! — придурашливо засмеялся Стас.
А Максим спросил:
— Мы устроили? Я думал, что даги.
— Нет, нет, вы! — торопливо произнес лейтенант, чтобы отпали последние сомнения, — позвонить есть кому?
— Родственникам? — не понял Стас.
— Ага! — словно удивляясь его тупости, с ноткой издевки в голосе ответил дознаватель, — у нас что здесь, полиция Лос-Анджелеса? Я говорю, позвонить есть кому, кто может вас вытащить отсюда? Я про крышу, говорю, — уточнил он.
Стас и Максим задумались. Среди правоохранителей у них было много знакомых, но кто будет за них впрягаться? Кому это нужно в наше время? За так только птички чирикают! Они переглянулись. В глазах Стаса мелькнуло удивление — он никогда не задумывался о «крыше» для себя лично. Порешать вопрос для фирмы — это он делал, а для себя? Стас перебрал в голове всех своих знакомых, но никого из тех, кого можно было бы попросить об услуге, не вспомнил.