Дети не вернутся
Шрифт:
Вдруг Джонатан вспомнил этот миг. Они столкнулись в магазине Лоури и остановились поболтать. Он восхитился ее костюмом и заметил, что на свете нет ничего красивее хорошего твида — и чистой шерсти, конечно, никакого сравнения с синтетическим барахлом, в котором нет ни глубины, ни роскоши.
Нэнси выглядела очень симпатично. Желтый шарфик, небрежно завязанный на шее, эффектно выделялся на фоне коричнево-рыжеватой ткани пиджака. Она улыбнулась — теплой очаровательной улыбкой, обволакивающей целиком. С ней были дети — милые вежливые дети. Мальчик сказал: «Ой, мамочка, я возьму хлопья». И, потянувшись за ними, опрокинул пирамиду
На грохот сбежался весь магазин, включая самого Лоури — угрюмого неприветливого человека. Многие молодые матери смутились бы и стали ругать ребенка. Джонатан с удовольствием наблюдал, как Нэнси очень тихо произнесла:
— Нам очень жаль, мистер Лоури. Он нечаянно. Мы сейчас все соберем.
Потом она шепнула ошеломленному и испуганному малышу:
— Не огорчайся, Майк. Ты же ненарочно. Давай поставим все на место.
Джонатан помог им собрать банки и поставить одна на другую, не преминув бросить угрожающий взгляд на Лоури, уже собиравшегося сделать замечание. В голове не укладывается, что семь лет назад в этот самый день эта же самая тактичная молодая женщина намеренно отняла жизни двоих других детей — детей, которых она произвела на свет.
Но страсть — мощный мотив, а она была молода. Может, само ее безразличие на суде и явилось признанием вины, хотя публично она не смогла заставить себя сознаться в столь гнусном преступлении. Он видел и такое.
В дверь позвонили. Удивившись, Джонатан встал из-за стола. На Кейпе мало кто приходил в гости без предупреждения, а торговля от двери к двери была запрещена.
По пути к двери Джонатан вдруг осознал, что тело затекло от сидения. К его изумлению, посетителем оказался полицейский — молодой человек со смутно знакомым лицом, — он видел его в полицейской машине. «Продает какие-то билеты», — немедленно подумал Джонатан, но тут же отбросил эту мысль. Молодой офицер принял его приглашение войти. Держался он как-то деловито и официально.
— Сэр, простите за беспокойство, но мы расследуем исчезновение детей Элдриджей.
Пока Джонатан пристально на него смотрел, он вытащил блокнот и, оглядев опрятный дом, начал задавать вопросы:
— Вы живете здесь один, сэр?
Не ответив, Джонатан протянул мимо него руку и распахнул массивную парадную дверь. Наконец-то он заметил незнакомые машины, мчавшиеся к озеру, и сновавших повсюду угрюмых мужчин в дождевиках.
12
— Выпейте это, Нэнси. У вас такие холодные руки. Это поможет. Вам нужны силы, — увещевала Дороти.
Нэнси покачала головой, и Дороти поставила пиалу на стол, надеясь, что аромат свежих овощей в пряном томатном бульоне все-таки ее соблазнит.
— Я сварила его вчера, — произнесла Нэнси без всякого выражения. — Детям на обед. Дети, наверное, проголодались.
Рэй сидел рядом, покровительственно положив руку на спинку ее стула. Перед ним стояла пепельница, полная окурков.
— Не мучай себя, дорогая, — тихо сказал он.
С улицы сквозь дребезжание ставен и окон доносился рокот низко летящих вертолетов.
— Местность прочесывают три вертолета, — ответил Рэй на вопрос, отразившейся у Нэнси на лице. — Если дети просто убежали, их заметят. В каждом городе на Кейпе их ищут добровольцы. Над заливом курсируют два самолета. Все помогают.
— А в озере водолазы, — подхватила Нэнси. — Ищут трупы моих детей. — Ее голос
Выступив перед прессой, шеф Коффин съездил в полицейский участок, чтобы позвонить в несколько мест. Затем вернулся в дом Элдриджей и вошел как раз в тот миг, когда Нэнси произносила эти слова. Его натренированный глаз сразу засек широко раскрытые глаза, зловещую неподвижность рук и тела, выражение лица и тон голоса. Ясно, у нее снова начинается шок, и хорошо, если она будет откликаться на собственное имя.
Он поискал глазами Берни Миллса, которого оставил дежурить в доме. Берни стоял у двери в кухню и был готов схватить телефон, как только тот зазвонит. Его рыжеватые волосы были аккуратно прилизаны, а выпуклые глаза, смягченные короткими светлыми ресницами, подали знак — двинулись влево-вправо. Шеф Коффин снова взглянул на трех человек вокруг стола. Рэй поднялся, встал за спинкой стула жены и положил ей руки на плечи.
Словно не было этих двадцати лет. Джед Коффин вспомнил ночь, когда ему позвонили в участок — тогда он был начинающим полицейским в Бостоне — и сообщили, что родители Делии попали в аварию и вряд ли выживут.
Он поехал домой. Она сидела на кухне в ночной рубашке и халате, потягивала свой любимый растворимый шоколад и читала газету. Удивилась, что он рано вернулся, но улыбнулась, и он, прежде чем сказать хоть слово, сделал то же самое, что сейчас Рэй Элдридж, — он положил ей руки на плечи.
Черт, разве не в этом суть речи, которую стюардессы обычно произносят перед взлетом, — «В случае аварийной посадки сядьте прямо, держитесь за подлокотники, поставьте обе ноги на пол»? На самом же деле они говорят: «Прочувствуйте шок».
— Рэй, можно поговорить с вами наедине? — спросил он бесцеремонно.
Руки Рэя продолжали сжимать плечи Нэнси, ее начало трясти.
— Вы нашли моих детей? — спросила она. Ее голос был ненамного громче шепота.
— Милая, он скажет, если найдет. Сиди здесь и жди. Я сейчас вернусь. — Рэй склонился и на миг прижался к ней щекой. В следующую секунду он выпрямился и провел шефа через холл в просторную гостиную.
Джед Коффин невольно зауважал высокого молодого человека, который постоял у камина, прежде чем повернуться к нему лицом. Даже в таких обстоятельствах была в нем поразительная выдержка. Мимолетом он вспомнил, что Рэя наградили за выдающееся руководство войсками под обстрелом во Вьетнаме и повысили до звания капитана.
Он умеет себя вести, это несомненно. Было некое врожденное достоинство в том, как Рэй стоял, говорил, одевался, двигался, в строгих очертаниях его подбородка и рта, в сильной красивой руке, лежавшей на каминной полке.
Джед тянул время — надо было вновь проникнуться своей правотой и властью. Он оглядел комнату. Под овальными ткаными коврами поблескивали широкие дубовые половицы, между освинцованными окнами стояла морская раковина. Сочные кремовые стены увешаны картинами. Джед понял, что изображения ему знакомы. На большой картине над камином был изображен альпинарий Нэнси Элдридж. Сельское кладбище над пианино оказалось старым частным кладбищем недалеко от церкви Девы Марии. Картина в сосновой рамке над диваном отражала радость возращения — на ней была изображена гавань Сесьют на закате, когда приплывают все лодки. На акварели с бескрайним клюквенным болотом виднелся дом старого Ханта — Дозорная Вышка — едва очерченная на заднем плане.