Дети небес
Шрифт:
— Разные обычаи? — сказал он тихо. — А может, личные чудачества князя.
Князь шел через арену, и последние простолюдины очистили ему путь. На трибунах тоже никого не осталось, но сколько-то стай еще толпились на улицах, ведущих на площадь, настолько близко друг к другу, насколько это еще комфортно для стай. Другие выглядывали из окошек окрестных домов. Публики было еще много, но как-то она притихла, будто хотела сделать вид, что ее тут нет. Равна заметила, что Амди исподтишка играет с лампами, чтобы прожектор сопровождал идущего через площадь князя. Это должно было выглядеть как жест почета — и одновременно напоминание о том, что существуют силы, ему неизвестные.
Одежда князя Чистоты резко отличала его от простолюдинов. Пелерины и куртки сшиты были из шкур сотен ласок. Равна видала такие меха в Домене, но лишь в виде штанов и одиночных накидок. Процесс отделки мехов создавал белый цвет, который у Стальных Когтей ценился за чистоту, — хотя для человеческих глаз он больше казался грязновато-бледным, гнойным.
Князь приближался, и две стаи его стражи широким кругом обступили Амди и людей. Амди был вынужден сомкнуться, но к Джефри и Равне стражи не подходили — эта привилегия осталась властителю. Чистота подошел на несколько метров, явно щурясь в свете прожектора. Он был пятеркой, излишне тучной, если не считать щенка, который держался позади, сверкая бусинками глаз над холками других. Четверо взрослых на секунду сели, мотая головами в такой манере, в которой Равна распознала самоуверенную улыбку. В отличие от некоторых стай из публики князь не мог полностью преодолеть настороженность перед двуногими и послал вперед два своих элемента — подойти к Джефри и Равне поближе. Эти двое потерлись о человеческие ноги, пощупали ткань одежды. Отходя, синхронно толкнули Равну — рука Джефри поддержала ее.
— Эй! — пискнул Амди аккордом.
Князь что-то булькнул в ответ. Амди стал переводить речь аристократа. Голос для князя он выбрал подобострастный и хитрый:
— Без дурных намерений, господин хозяин цирка. Должен сказать, эти создания очень шаткие и едва на ногах держатся.
Передовые элементы князя продолжали окружать Равну и Джефри, но на расстоянии вытянутой руки.
Амди фыркнул, сумев сделать возмущенный вид, и его межстайная речь совпала с его же самнорским переводом:
— Мы честные артисты, мой господин. Разве мы не устроили вам выгодное представление?
Амди со значением ткнул головой в корзины с выручкой, которую сейчас пересчитывали княжеские сборщики податей, укладывая в закрытые тачки.
Князь Чистота тихо заухал — смешок, который Амди не счел нужным переводить в человеческий звук. Князь забулькал дальше, Амди синхронно перевел:
— Да, конечно. Мой народ насладился каждой минутой зрелища и щедро заплатил за него. Но вы на несколько часов заняли мою центральную площадь. Перекрыли все движение. Мы — торговый город, дорогой мой цирковой друг. И не можем делать вид, будто не замечаем убытков от вытеснения торговли с рынка.
Амди возмущенно пискнул, на миг выйдя из образа Великолепного. А тем временем князь продолжал говорить, и синхронный перевод заторопился за ним:
— Так что не следует удивляться, что речь пойдет о дополнительных сборах.
— Разумеется, мы могли бы внести часть нашей оговоренной платы для покрытия этих издержек.
— Прекрасно, прекрасно! — Голос, который Амди придал Чистоте, стал еще противнее. При всем страшном напряжении Амди получал удовольствие, передразнивая этого негодяя. — Уверен, что мы что-нибудь придумаем. Эти законы… в конце концов, их принимаю я. Обсудим завтра подробнее.
— Завтра? Но ваша светлость, если соблаговолите вспомнить, весь смысл нашего выступления был в том, чтобы расплатиться за припасы и утром отправиться в путь.
— О, боюсь, это будет невозможно. Вы слишком ценны для нас, чтобы вот так просто раствориться в ночи.
Амди застыл в нерешительности. Что он мог сделать? Из-под павильона заверещала Ритл. Это не был фокусированный звуковой удар стаи, но визжала она громче любого человека. Она прыгала на конце поводка, выкрикивая какие-то повелительные слова. Поддерживала она своих коллег-циркачей или же орала что-то вроде «Держи вора!» или «Хватайте их!»?
Амди смотрел во все стороны. Простолюдины вернулись с широких улиц обратно. Некоторые из них налетали друг на друга, борясь за места под навесами и в дверях. Головы смотрели вверх и на юг.
Амди растянулся, вторгаясь в личное пространство двух стай-стражей. После секунды молчания по нему расплылась понимающая улыбка.
— Я вам показывал охранную грамоту, ваше сиятельство.
Князь Чистота пренебрежительно хмыкнул. Если он знает, что они беженцы, охранная грамота ничего не стоит. Но Амди продолжал:
— Я также имел честь сообщить вам, что нахожусь под защитой Домена Резчицы. Эта страна, быть может, кажется отсюда очень далекой, но те звуки, которые слышались над вашим княжеством вчера ночью, издавал магический летающий корабль королевы Резчицы. Вы смеялись, когда я сказал об этой защите. Смеялись, когда я предположил, что этот корабль может вернуться за нами. Теперь прошу вас подумать об этом еще раз.
И Амди замолчал, будто сделав разгромный, выигрывающий ход.
На самом деле у Чистоты ни одного эффектного ответа не нашлось. Улыбаясь почти той же повелительной улыбкой, что и Амди, он тоже раздвинулся, почти удвоив занимаемую площадь. На миг они смотрелись как два мошенника, пытающихся переблефовать друг друга. А потом Равна заметила, что обе стаи смотрят в ночь, все в одну сторону, как и стаи вокруг площади. Амди и Чистота раздвинулись только потому, что слушали.
Равна и Джефри повернулись, посмотрели друг на друга. Уже час, как стояла темная ночь, сквозь плотные тучи не было видно ни звездочки. А сейчас… даже для глухих человеческих ушей… слышались паровые турбины воздушного корабля.
О Силы, только бы не Невил.
Амди и князь стояли в тех же гордых позах, все так же улыбаясь друг другу. Охранники Чистоты натягивали доспехи — может быть, они были не так уверены, как их господин.
Ззззззззззззз.
Звучало также близко, как и утром, но с некоторым фоном, которого тогда не было.
— Их там два, — сказал Амди своим детским голосом.
Звук нарастал, доносясь из тьмы. Воздушный корабль приближался вдоль южной дороги, плавно спускаясь на площадь. Места для посадки кораблям Тщательника хватило бы, но стаи на борту выставили шесты — отталкивать корабль в сторону на край открытого пространства. Восемь элементов — две стаи — вывалились наружу, держа в зубах причальные концы. Они засуетились вокруг, привязывая корабль к изваянию Чистоты.