Дети небес
Шрифт:
У ступеней, ведущих к ее трону, Равна замялась. Это было чудовищное сооружение высотой в два метра, не считая ступеней, тонущее в фальшивых самоцветах и драгоценных металлах, украшенное символами, мало что значащими за пределами некоторых человеческих легенд.
Ну вот не хочется мне туда лезть.
Пусть хозяйка этого представления — Резчица, но все же…
Равна посмотрела на ту сторону сцены. Сиденья Резчицы по необходимости отличались от трона Равны. Стае нужно отдельное место для каждого ее элемента. Троны Резчицы были подняты на ту же высоту, что и трон Равны,
Равна запоздало поклонилась Резчице. При этом будто огромная тень шевельнулась на стене за помостом. И это была… сама Равна. Ее собственное изображение, увеличенное до десяти метров. Даже от взгляда на него у нее голова слегка закружилась — не было такого места в зале, где бы этот образ не подавлял. Передают, наверное, с зафиксированной камеры слежения. И даже когда Равна оглянулась на Резчицу, то увидела, что великанша на стене — это она сама, а не ее соправительница.
Вот тут на сцену должен был выйти Невил, объявить двух королев и очень важное выступление Равны. Но его нигде не было видно.
Однако ведь Резчица разрешит ему открыть собрание?
Она поклонилась Резчице еще раз, ища при этом закрытый голосовой канал.
Но тут Резчица смилостивилась. Она несколько неловко поерзала на своих тронах человеческого стиля, сдвинув головы поближе. И когда она заговорила, ее голос будто шел отовсюду, разговорные интонации звучали так, будто она где-то всего в паре метров от тебя. Хотелось надеяться, что так оно звучало для всех.
— Милости прошу всех в Новый зал встреч. Пусть даст он нам всем чистосердечие и да вручит власть тем, кто ее заслуживает.
Лицо Равны было одиноким на гигантском экране, но Резчица сидела лишь в нескольких метрах от него. Равна видела, что одежда сегодня на ней такая, как полагается по местным понятиям королеве, но не очень отличается от ее повседневных меховых плащей и курток. А выражение — для стаи это в основном поза ее элементов, — выражение сидящей на тронах Резчицы было сардоническим.
Итак, сегодня моя королева-соправительница Равна желает вам рассказать, что может принести вам ее правление и чего ожидает от вас.
Резчица вытянула морду в сторону Равны и грациозным взмахом пригласила ее на трибуну.
На миг Равна застыла в полном замешательстве. Столько уже всякого, мелочей и, может, не мелочей, вышло неправильно. Не так все должно было быть!Но все равно у нее была речь и были идеи, над которыми она трудилась, как раб на плантации. Сейчас ей принадлежало внимание всех, до кого она хочет достучаться.
Равна повернулась и взошла на трибуну. Открылось окошко со светящимися знакомыми словами ее речи. На миг она забыла о них и просто посмотрела на аудиторию: сто пятьдесят человек и стай, наверное, пятьдесят. А пол был метра на три, не меньше, ниже трибуны, уходил в туман, в искусственную даль. Зал был убран куда проще, чем любая деталь сцены, — простые деревянные скамьи для людей и сиденья для элементов. И все лица смотрели вверх, и все — даже почти все стаи — были ей знакомы.
И Невил был здесь же, прямо в первом ряду! Он был
Но все же он был здесь, просто из-за трибуны не видно. Рядом с ним сидел Тимор Ристлинг, на этот раз без своей ворчливой стаи — Лучшего Друга. Мальчик улыбался во весь рот. Кажется, его полностью покорило изображение Равны на стене. Потом он увидел, что она уже на трибуне и на него смотрит, и стал махать рукой. Равна вскинула руку помахать в ответ им обоим, и Невил тоже радостно улыбнулся до ушей.
Теперь надо было говорить речь. Равна сдвинула текстовое окно так, что, куда бы она ни смотрела, видела большие, прозрачные слова. Будь она Невилом, Резчицей или Джоанной, могла бы экспромтом выдать новое начало речи — такое, чтобы смягчило все накладки, оказало честь Резчице и, быть может, вызвало бы у всех добродушный смех. Но она, будучи всего лишь Равной Бергсндот, знала, что если отклонится от написанного текста, то погибнет. Текст был ее спасательным плотом.
Вот тут ей на выручку пришли все репетиции. Она глянула на свои туманные слова, произнесла их, обводя глазами лица в зале.
— Спасибо, э-гм, Резчица. — Смотри-ка, экспромт!Она улыбнулась сочувственной улыбкой. — Спасибо вам всем, что пришли сюда, несмотря на погоду.
Это уже не был настоящий экспромт, потому что «Внеполосный» прогнозировал сегодняшний штормовой фронт.
— Мы, люди, живем здесь, на планете Стальных Когтей, чуть более десяти лет. Стаи спасли нас и стали нашими лучшими друзьями. Но мы должны помнить, и люди, и стаи, что наш прилет сюда стал эпизодом огромной и трагической катастрофы. — Она сделала соответствующий жест, показав рукой в небеса за пределами хрустального купола. — Зло, что гналось за людьми до самого мира Стальных Когтей, все еще ждет, пусть и ослабленное, в ближнем межзвездном пространстве.
И Равна стала излагать данные «Внеполосным» оценки состояния флота Погибели в тридцати световых годах от планеты. Она не стала упоминать о возможности дальнейших сдвигов Зон. Настоящий сдвиг мог просто закончить игру, а у Равны не было и намеков на него, если не считать странного глюка, о котором сообщил «Внеполосный» много лет назад. Нет, она рассказала почти все то же, что говорила Детям в дни, когда они выходили из гибернации. Невил ей сказал, что многие ребята потеряли перспективу. Напоминание, сделанное в этом внушительном антураже, может помочь им вспомнить, насколько необходимы их жертвы.
— Всего через двадцать лет первые лучи света от флота Погибели долетят до этой планеты. Будет ли это само по себе опасностью? Возможно, хотя сомнения у меня есть. Но послеэтого в течение нескольких десятков лет возможна доставка малых грузов, пусть всего миллиграммов, а корабли Погибели могут разогнаться до субсветовых скоростей. При достаточно высоких технологиях даже крошечные грузы смогут нанести миру Стальных Когтей ощутимый вред.
Это общее рассуждение было извлечено из недостоверной части архива корабля — экстраполяция на основе последней информации от флота Погибели и о самых экзотических системах оружия, когда-либо применявшихся в Медленной Зоне.